– Маленькая поправка: он уже заявился, – внес уточнение Хуммель. – Ты же с ним только что в дверях разминулся.
Я поначалу ничего не понял, потом вспомнил нечто, пролетевшее между ног и принятое за мячик.
– Этот вот колобок?! Ох…
– А по-моему, очень милый, – сказала Импи.
* * *
Вскоре я узнал, что Малыш Хомяков появился в ОСВОДе полтора часа назад.
И времени зря не терял:
– со всеми перезнакомился, сдружился (кое с кем успел рассориться и снова помириться);
– непонятным способом, дистанционно, сломал замок на двери, который и теоретически-то сломать было невозможно (пообещал, что сегодня же починит, но даже не пытался);
– пять раз подряд выиграл в шахматы-блиц у Властимира (у Властимира! у бессменного институтского чемпиона последних лет!), заработав неплохую сумму;
– разбудил Хуммеля, заявившись в его сон (в сон Хуммеля! против воли сновидца!);
– сделал Ихти и Импи официальное предложение руки и сердца (предложил им усыновить его в видах дальнейшего внебрачного сожительства втроем);
– сделал Злате Васильевне аж целых три предложения (все три – по улучшению компьютерного делопроизводства в отделе, причем все три толковые, как была вынуждена признать наша бессменная делопроизводительница);
– проголодался и поспешил в столовую с целью оформить бесплатное диетическое питание, а заодно позавтракать (зная Лавра Гирудовича Мишкунца, заведовавшего институтским общепитом, можно было смело держать пари: бесплатно позавтракать младенчику удастся после месяца-другого беготни с бумагами по инстанциям, – и Властимир такое пари с Малышом заключил, а теперь сомневался в выигрыше).
Дополнительно выяснилось, что умственное развитие нового сотрудника весьма опережает физическое: ни ходить, ни говорить он за минувшие после родов двое суток толком не выучился. Поэтому общается с окружающими ментально, а как передвигается… я, дескать, сам видел: происходит нечто вроде серии телепортаций на сверхкороткие дистанции, следующих непрерывно, одна за другой, отчего создается впечатление низкого полета.
– Всё, пропал ОСВОД, – сказал я обреченно.
Ответом стал хоровой тяжкий вздох. Злата Васильевна сказала:
– Он, конечно, ребенок: очень милый, непосредственный, живой… Но атмосферу создает совершенно не рабочую.
Теперь моя примета: встретил кого-то из Хомяковых, день насмарку, – будет сбываться ежедневно, с понедельника по пятницу, и еще в выходные, если отделу выпадет сверхурочная работа.
– Босс в курсе? – уточнил я на всякий случай: вдруг ЛБ не знает, что за ценный кадр у нас объявился, вдруг пособит от него избавиться.