— А чем же батюшка твой тогда занимается?
— У батюшки тоже хлопот полон рот. К тому ж он охотник. Перепелов в полях у нас страсть сколько.
Государь живо ответил:
— Так и у меня охота большая! Очень перепелиную охоту люблю. Во ржах спелых за ними погоняешься, так лет десять словно с плеч скинешь.
— И куда скидывать? Вы, государь, совсем еще молоды. — Наталья лукаво взглянула на собеседника. — И удалец, и отчаянный храбрец!
Государь приосанился:
— Что ж, еще не весь обветшал. — Обратился к Матвееву: — Что, боярин? Едем в деревеньку Нарышкина перепелов гонять? Мне как раз посол Ливонии новые сети подарил, вот и опробуем. И с родителем Натальи познакомимся. Завтра и отправляемся, — азартно заключил он.
Пусть читатель сам догадывается о том переполохе, который случился в доме Нарышкина, когда туда нежданно нагрянула государева кавалькада всадников и карет с припасами. Алексей Михайлович сделал обомлевшему от счастья хозяину вполне царский подарок — охотничье седло арчак, украшенное серебром, золотым шитьем по бархату и чеканкой.
Охота случилась отменной. Государь, которому без малого было сорок, словно мальчишка, гонял перепелов, ловко и сильно перехватывал сети. Когда возвращались из полей домой, Нарышкин указал кнутовищем:
— Вот, государь, овраг, в котором изверг лишил девицу жизни. Смотрите, видны еще обломанные прутья на деревьях и кустах — ими злодей труп закидал.
Государь зорко вперился взглядом и вдруг живо сказал:
— Изверг — левша! Все ветви обломаны с левой стороны. Не мог же он стоять спиной к оврагу — сверзся бы с высоты. Находился лицом к оврагу, — государь показал, — и «окаянной» рукой выламывал ветки. Нарышкин, в твоих деревеньках есть мужики-левши?
Нарышкин был поражен: как столь простая мысль не пришла ему в голову прежде? И вдруг с ужасом вспомнил:
— «Окаянная» рука? Неужто сие злодейство учинил Пармен-кузнец? Он у нас лишь нынешней весной поселился. Кузнец нужен, я его от оброка на три года освободил.
Среди приехавших с государем слуг нашлись умельцы допрашивать. Пармен под их нажимом быстро признался в убийствах. Девушек он подстерегал, спрятавшись в кустах возле оврага. Что касается Арины, так она сама спустилась в овраг, чтобы полакомиться с кустов малины. И еще Пармен повинился в одном убийстве девушки, которое совершил в Суздале, откуда и перебрался к Нарышкину.
Злодея, под проклятия сельчан, заковали в железо и отправили в Москву. Здесь на Болотной площади его колесовали — в назидание другим кровопийцам.