— Неприступная крепость пала под стрелами Амура! И то, долгая разлука предстоит…
— Что делать! — шумно вздыхает Меншиков. — С Венециянской республикой надобно заключить союз против турок. А еще посетить Вену следует да курфюрста Саксонского. А прямая дорога в те земли через Польшу. Но, Франц, сам ведаешь, там после смерти короля безначалие бурное, мятежные войска по всем дорогам рыщут. Вот и пришлось известить рижского генерал-губернатора Дальберга, что скоро прибудем к нему с полномочным посольством. Сей окружной путь, увы, удлинит наше путешествие. Поверь, так скучно покидать Россию… Смотри, вестовой несется к нам. Что случилось?
* * *
Тем временем Анхен с печальной нежностью взирала в очи Петра:
— Мой ангел, последний вечер вместе! Ежечасно я буду лить слезы горькие о тебе…
— Что делать, мое сердце? Дела государственной важности нас разлучают. Завтра ранним утром отправлюсь в путь долгий, многомесячный. Жажду Россию сделать могучей. Последний час зрю тебя, любимая Анхен…
Не ведал того Петр, что судьба уже вмешалась в его планы. К нему до неприличия стремительно приближались Лефорт и Меншиков. Зашептали в уши:
— Дела серьезные, заговор!
— Что? — Петр округлил глаза. — Вы в своем уме?
Оркестр громко заиграл контрданс. Дамы зашуршали фижмами, кавалеры повели их в круг. Меншиков продолжал:
— Стремянного полка стрельцы с изветом, в прихожей ждут. Говорят: «Дело самой срочной важности!»
— Кто доносчики?
— Пятисотный Ларион Елизарьев и приятель его Силин Григорий, который пятидесятный начальник. Рекут: облагодетельствованные тобой полковник Ванька Цыклер и окольничий Лешка Соковнин умыслили, батюшка, тебя умертвить.
Петр резко поднялся, со стола посыпалась посуда.
— Сам выйду к изветчикам, хочу их слушать!
* * *
Полковник Цыклер мужчиной был видным: осанистый, мясистый, с шевелюрой курчавящихся волос, на которых парик держаться не мог, с красивыми воловьими глазами. На женщин Цыклер производил неотразимое впечатление, подчиненных вгонял в пот и страх его рыкающий нутряной бас и строгий взгляд из-под насупленных бровей.
Во время московской смуты, когда государь бежал со своей матушкой Натальей Кирилловной в Троицкую лавру, именно Цыклер стал грудью за царя — первым привел туда свой стрелецкий полк, разметавший мятежников.
После подавления смуты честолюбивый Цыклер ждал милостей великих. Государь возложил на него службу важную — строительство крепостей на Азовском море.
Власть обладает странной особенностью: сколь много ее ни получи, обязательно хочется большего. Примеров тому, самых неотдаленных, видим мы множество.