Все клады искали на оккупированных территориях. Видно, свою Германию аненербовцы успели основательно прочесать до войны. Мне большей частью доставались крепости и монастыри Прибалтики и Польши. Работа напоминает мытьё золота, каким его изображают в кино: ты упорно и нудно просеиваешь песок в надежде найти хотя бы крошечную драгоценную крупинку.
Чем дальше катилась война, тем с большим усердием работали по третьему направлению: поиск драгоценностей… Особенно заторопились, когда стали уже неудержимо пятиться под натиском Красной армии – где-то к осени сорок третьего. А в конце сорок второго работали вальяжно, основательно… С большим усердием, но не сказать, чтобы проку выходило больше. Никто не мог чётко сказать мне: что же в реальности удалось таким манером найти, тем более что находки – в ведении отделения экспедиций.
Бедная тётушка стала меня бояться. Каждый визит к её тихому дому человека в форме СС был для неё пыткой. Вначале она с сочувствием заглядывала мне в глаза и осторожными вопросами старалась выведать, что делали со мной. Она думала, что племянницу мучают допросами о её прошлом, о жизни на чужбине: хотят вытянуть побольше сведений о далёкой стране Тибет.
Не находя в моём поведении признаков испуга, смятения, тётка в конце концов решила, что я «заодно» с этими эсэсовцами, и перепугалась сама: кого же это она пригрела в собственном доме?! Мне жаль её было, хотелось успокоить. Но, с другой стороны, я так стремилась поскорее избавиться от её опеки! Скромная комната в гостинице, где я однажды провела ночь, превратилась в идеал свободной жизни; она снилась мне и грезилась наяву.
Однажды тётка, раздражённая тем, что не может ни слова из меня вытянуть про то, чем я занимаюсь в Берлине, задала вопрос, прежде табуированный ею же самой:
– Детка, как же ты в Тибете добывала себе пропитание?
От моего ответа зависело: рухнет её образ милой, беззащитной девочки-племянницы, который уже и так трещит по швам, или восстановится.
– Я разговаривала с мёртвыми. За деньги, за еду.
– Что?!
– Обыкновенно. У меня дар: слышать духов…
К вечеру следующего дня я уже заселялась в номер, выделенный для меня в полупустой по-прежнему гостинице для служащих СС. Тётушка вдруг обеспокоилась, что мне далеко и неудобно ездить от её дома до Берлина, и провела соответствующие переговоры со мной и с представителем службы безопасности «Аненербе», который вначале поручил меня её заботам.
Иной раз в выходной я смогу заезжать к «родственникам» в гости, чтобы на всякий случай поддерживать знакомство: вдруг пригодится!..