— А ты голого мужчину когда-нибудь видела?
Пикола нервно моргнула и отвела глаза.
— Нет, конечно. Где это я могу голого мужчину увидеть?
— Не знаю. Я просто спросила.
— Да я бы на него и смотреть-то не стала, даже если он мне попался! Вот гадость-то! Интересно, кому это захочется голого мужчину разглядывать? — Пикола нервничала все сильней, и это было заметно. — Да разве ж какой отец станет голышом перед своей дочерью красоваться? Только самый что ни на есть гадкий, наверное.
— А я про отца ничего и не спрашивала! Я просто сказала: «голый мужчина».
— Ну тогда…
— А чего это ты сама-то вдруг про отца заговорила? — ехидно поинтересовалась Морин.
— Ты что, меренга клыкастая, дура совсем? Какого еще мужчину она может у себя дома увидеть?
Я с наслаждением воспользовалась возможностью хоть как-то излить свой гнев. Но гнев этот был вызван не только тем, что мороженого нам не досталось, скорее я злилась из-за того, что мы-то своего отца голым видели достаточно часто, и не очень хотелось, чтобы нам об этом напоминали и заставляли нас испытывать стыд, потому что никакого стыда мы не испытывали. Помнится, отец как-то шел по коридору из ванной в спальню, а дверь в нашу комнату была открыта. Мы уже лежали в постелях, но еще не спали. Отец остановился и заглянул к нам, пытаясь понять, действительно ли мы спим или же таращимся на него в темноте широко раскрытыми глазами. Похоже, он все-таки решил, что спим, и преспокойно удалился, будучи абсолютно уверенным, что его девочки не станут лежать, затаившись, с открытыми глазами и смотреть, смотреть… Когда отец ушел, оказалось, что темнота забрала из нашей комнаты только его самого, но не его наготу. Его мужская нагота так и осталась с нами. Вроде как по дружбе.
— Во-первых, я вообще не с тобой разговариваю! — резко отбрила меня Морин. — А во-вторых, мне совершенно все равно, видит Пикола своего отца голым или не видит. Да пусть она хоть целыми днями на него, голого, любуется, если хочет. Кому какое дело?
— Тебе-то, видно, дело есть, — заметила Фрида. — Ты только об этом и говоришь.
— Ничего подобного!
— Именно так. Мальчики, младенцы в животе, чей-то голый папаша. Да ты на этом просто чокнулась!
— Ты бы лучше молчала.
— А кто меня молчать заставит? Может, ты? — Фрида с вызывающим видом подбоченилась и надвинулась на Морин. — Да где тебе? Ты же вся такая прилизанная, мамочкой зацелованная!
— Оставь мою маму в покое!
— А ты моего отца в покое оставь!
— Да кому он нужен, твой старикашка?
— Тебе, видно, и нужен. Ты же весь этот разговор затеяла.
— Да я вообще не с тобой разговаривала, а с Пиколой!