— Кобелина старый! Вот ведь гнусность какая!
— И не говори. Ишь, еще и причину выдумал!
— Да никакая это не причина. Кобель он — вот и все. Много их таких.
— Так с ней поэтому удар-то случился?
— Наверняка. Хотя у них в семье, как известно, ни одна из дочерей с юности крепким умом не отличалась.
— Ага, возьмите хоть Хэтти. Ну ту, что вечно улыбалась, помните? Уж она-то точно была с приветом. А их тетушка Джулия и до сих пор по Шестнадцатой улице туда-сюда бродит и сама с собой разговаривает.
— А разве ж ее не забрали?
— Не-а. Округ о ней заботиться не желает. Так и заявили: от нее, мол, никакого вреда нет.
— А по мне так есть! Коли захочешь до смерти перепугаться, чтоб из тебя разом все дерьмо вместе с мозгами выскочило, так встань утречком пораньше, в половине шестого, как я встаю, да посмотри, как эта старая карга мимо твоих окон в своем дурацком чепце проплывает. Господи, помилуй!
Женщины засмеялись.
Мы с Фридой были заняты мытьем банок, и слова женщин были нам почти не слышны, но к разговорам взрослых мы всегда старались прислушиваться и особенно следили за интонациями.
— Надеюсь, мне никто не позволит по улицам слоняться, как она, если я из ума выживу. Это ж позор какой!
— А с Делией-то как поступить собираются? Неужто у нее и родни никакой нет?
— Да вроде бы есть сестра, она из Северной Каролины приехать собирается, чтобы за Делией присматривать. Только, по-моему, она просто ее дом захапать хочет.
— Ох, да ладно тебе! Что это у тебя мысли все какие-то злые? Уж такие злые, прям на редкость.
— А давай поспорим? На что хочешь. Генри Вашингтон говорил, сестра эта к Делии уж лет пятнадцать и носа не казала.
— Я-то, честно сказать, думала, что Генри сам возьмет да и женится на ней.
— На этой старухе?
— Так ведь и Генри, небось, не цыпленочек.
— Не цыпленочек, да только и не канюк.
— А он вообще — был женат? Хоть на ком-нибудь?
— Нет.
— Как же это? Или ему кто дорогу перебежал?
— Просто чересчур разборчивый, видно.
— Да никакой он не разборчивый! Ты сама-то вокруг погляди — видишь хоть одну, на которой жениться можно?
— Пожалуй, что и нет.
— Вот именно. Просто он человек разумный. Спокойный. Работает себе. Да и вообще тихо себя ведет. Надеюсь, у тебя с ним все хорошо получится.
— И я так думаю. А ты сколько с него брать-то будешь?
— По пять долларов за две недели.
— Это тебе большая подмога выйдет.
— Там посмотрим.
Их разговор был похож на осторожный, но шаловливый танец: звуки как бы встречались друг с другом, приседали, колебались и снова отступали. Затем в круг входил еще один звук, но следующий, четвертый, его опережал, и эти двое тоже начинали кружить друг вокруг друга, а потом останавливались.