— Она убила нашего кота! — тут же сообщил Джуниор. — Посмотри! — И он ткнул пальцем в сторону обогревателя, на котором все еще лежал кот; голубые кошачьи глаза были закрыты, и черная мордочка казалась пустой и беспомощной.
Жеральдина подошла к обогревателю и взяла кота на руки. Тот казался совершенно мертвым, но она ласково потерлась лицом о его шерсть и уставилась на Пиколу. Она сразу заметила и ее рваное грязное платье, и нелепые косички, торчащие в разные стороны; а там, где тугих косичек не было, густые волосы девчонки были похожи на отвратительный свалявшийся комок шерсти. И башмаки на ней были грязные, а к изношенной подошве еще и комок жвачки прилип. Один носок сполз в туфлю под пятку, а оторванный подол платья был пришпилен булавкой. Нежно касаясь подбородком собравшейся горбиком спинки кота, она смотрела на эту чернокожую девочку, и ей казалось, что она всю свою жизнь повсюду встречала именно ее. Во всяком случае, точно такие же чернокожие девчонки вывешивались наружу из окон тех квартир, что в Мобиле обычно размещались над пивными; такие же девчонки стайкой собирались на крыльце какого-нибудь густонаселенного дома на окраине города; такие же девчонки сидели на автобусной станции, прижимая к себе жалкий бумажный пакет и со слезами пытаясь что-то объяснить матери, сидевшей рядом, но та лишь бросала в ответ: «Да заткнись ты!». Ну да, все те же нечесаные волосы, те же лохмотья вместо одежды, те же развязанные шнурки и заляпанные грязью башмаки… И вечно эти чернокожие девчонки смотрели на нее, Жеральдину, огромными непонимающими глазами, и глаза их вроде бы ни о чем ее не спрашивали и все же просили обо всем на свете. Они смотрели на нее, не мигая и без малейшего смущения. И в их глазах был конец света, и его начало, и вся та пустота, что отделяет начало от конца.
Эти чернокожие девчонки прямо-таки кишели повсюду. Они спали вшестером в одной постели и по ночам писались на одни и те же простыни, пребывая в сладких грезах о леденцах и картофельных чипсах. А летом долгими жаркими днями слонялись вокруг дома, отковыривая от стен штукатурку или копая палочками землю. Они сидели рядком на бордюрном камне или собирались в стайки у церкви, отнимая законное пространство у милых и опрятных цветных детей. Они кривлялись на игровых площадках, ломали вещи в дешевых магазинах, бежали перед тобой по тротуару, мешая идти, а зимой раскатывали прямо на тротуарах скользкие ледяные дорожки. Эти девочки вырастали, понятия не имея о поясе для резинок, не говоря уж о гигиеническом поясе, а мальчики объявляли всему свету о том, что стали мужчинами, просто надевая кепку козырьком назад. Казалось, там, где они живут, и трава не растет, и цветы сохнут, и все окутано мраком. Казалось, там, где они живут, вместо цветов расцветают жестянки и старые автомобильные покрышки. Казалось, они питаются исключительно холодным консервированным горошком и апельсиновой шипучкой. Казалось, они размножаются, как мухи, и, как мухи, селятся тесно, образовывая плотные скопления. Вот и эта залетела к ней в дом, намереваясь там поселиться. Тоже как муха. Жеральдина снова посмотрела на девчонку поверх сгорбленной кошачьей спинки и спокойно сказала: