Тот самодовольно улыбался, сунув руки в карманы брюк.
– Мы можем установить новую версию брандмауэра на следующей неделе, но потом… – Он прервал разговор, словно догадываясь, что Сабина здесь из-за него, и взглянул на нее, когда между ними оставалось несколько шагов.
– Добрый день, Федеральное ведомство уголовной полиции Висбадена, – сказала она и предъявила свое удостоверение. – У вас найдется немного времени?
Разговоры банкиров прекратились. Айзнер смотрел на Сабину пристально и в то же время с любопытством. Несмотря на седую щетину, она разглядела у него на горле длинный шрам. Айзнер улыбнулся, и Сабина поняла, что он был готов к этому разговору. Этот орешек будет непросто расколоть.
Нора обнадежила Харди, пообещав помочь завтра. Поэтому на следующий день в три часа он снова вошел в «Панду». Закусочная как раз закрывалась, у Норы был перерыв до шести вечера, когда ей снова придется встать за прилавок.
Пока Нора протирала столы, Харди убрал тарелки, приборы и стаканы в посудомоечную машину и включил ее. Они вместе почистили прилавок и подмели пол. В это время господин Чан убирался на кухне.
– До шести вечера! – крикнула Нора в кухню.
– Да-да, – ответил господин Чан.
Она посмотрела на Харди.
– Пойдем.
Харди последовал за ней через черный ход, который вел в узкий дворик, где стояли мусорные баки. Там же была дверь в подъезд.
Они поднялись на четвертый этаж, и пока Нора возилась с замком, упираясь ногой в нижнюю часть двери и бормоча «Эту чертову дверь постоянно заедает», с верхнего этажа спустился мужчина.
Толстяк в гавайской рубашке с огромными пятнами пота размером с картины Джексона Поллока. Лет шестидесяти, редкие волосы зачесаны набок. С ухмылкой он уставился на задницу Норы.
– Пялься в другую сторону! – сказал Харди.
– Можешь не стараться впечатлить ее, – ответил толстяк. – Она тебя не слышит. Глухая, как крот.
«Глухая, как крот?» О господи, да он к тому же глуп.
Мужчина усмехнулся.
– Но ноги отличные.
– Проваливай! – раздраженно отрезал Харди.
Мужчина остановился у лестницы, раскачиваясь на носках.
– Осторожно, малышка царапается. – Он отодвинул в сторону воротник рубашки и показал несколько царапин. – Лучше всего, если ты заплатишь в конце.
Харди сжал кулаки.
– Отвали.
Толстяка это нисколько не впечатлило, он улыбнулся и зашагал вниз по лестнице.
– Кусается и царапается, как дикая кошка… – бормотал он.
Харди хотел броситься за ним, но Нора схватила его за руку и потащила в квартиру.
– Успокойся. Я не знаю, что он сейчас сказал, но он болтает одну чепуху.