Она сказала это – и внутри него поднялась сумасшедшая волна ни на что не похожей радости. Он сказал себе, что причина этого – исключительно в том, что все шло так, как он того хотел.
Ещё одна ложь.
– И все же, как прошел прием? – снова спросил он и вдруг осознал, что в ожидании ответа комкает пальцами атласную портьеру.
– Это было… странно. Я крайне далека от подобной жизни, Джек.
– Тебе там не понравилось?
– Скажем так – это был интересный опыт.
– Расскажи мне о тех, с кем ты общалась.
– Почему ты так уверен, что я с кем-то вообще общалась?
Он различил в ее голосе удивление и вместе с тем… тревогу? Была ли причина этого в том, что она хотела что-то от него скрыть или просто боялась сказать что-то лишнее?
– Я знаю, как это бывает, моя Леди, – ответил он насмешливым тоном. – На таких высоких собраниях к тебе подходит куча людей, которым не особо есть дело до кого-либо, кроме собственной персоны, но пустое общение – это святые традиции.
– Их было всего двое.
– Опиши их.
– Они оба очень красивы. У одного просто поразительные глаза оттенка аквамарина, которые мгновенно приковывают к себе внимание. У второго глаза темные, его взгляд словно прожигает насквозь…
– Эй, да моя Леди, кажется, дразнит своего пирата, – прервал он ее. – Ты хочешь, чтобы я вызвал двух этих самоубийц, пялившихся на тебя, на дуэль?
– Между прочим, порядочный пират не оставил бы свою Леди без присмотра, – парировала она.
– А кто сказал, что ты была без присмотра? – ответил Джек и в тоне его при этом не было и следа прежней игривости.
– Так ты был там?
Ему понравилось волнение, с которым она задала вопрос. По тихому шороху, последовавшему за этим, он понял, что Леся поднялась со своего места.
– Я же говорил тебе, что твой пират всегда рядом. – Эти слова прозвучали удивительно ласково даже для него самого.
– Джек? – позвала Леся и, несмотря на скрадывавший звук шагов ковер, он понял, что она идёт на его голос.
– Да, моя Леди? – откликнулся он и, сократив разделявшее их расстояние в пару уверенных шагов, крепко схватил ее за запястья, уловив ускоренно бьющийся пульс.
– Поцелуй мне руку, – выдохнула Леся и он, немного помедлив, поднес ее ладонь к своим губам.
Кожа была прохладной. Он прижался к ней ртом в коротком порывистом жесте, а затем также быстро отпустил. Но только лишь для того, чтобы тут же резко притиснуть к себе Лесю и впиться в ее губы поцелуем.
Он целовал ее грубо, жёстко, собственнически, как будто хотел за что-то наказать. Впрочем, именно так оно и было – желание затереть в ее памяти всех прочих мужчин, которые целовали ей руки и вообще просто смели на нее смотреть, взяло верх над всем. И необходимость контролировать то, что испытывал к ней, отправилась туда же, куда и здравый смысл – ко всем херам.