– Нет.
В голосе звучало упрямство, но он тонко различил очередную ложь.
– И очень зря. Зачем ты опять пыталась туда войти?
– Я просто увидела полоску света из-под двери и…
– И не сдержала любопытства, – язвительно закончил он за нее. – Я крайне огорчён, моя упрямая Леди, что тебе настолько плевать на мои чувства.
– Я не думала…
– И это я тоже заметил, – в том же тоне оборвал он ее. – Надеюсь, ты понимаешь, что за каждый проступок приходится платить?
Обманчиво-ласковым движением он коснулся ее волос, а затем, захватив горсть, грубо дёрнул, заставляя голову Леси запрокинуться. Она испуганно выдохнула, и ее горячее дыхание, коснувшееся его губ, было похоже на искру, породившую пожар.
Он и сам не понял, в какой момент прожигающая его насквозь ярость переродилась в сумасшедшую страсть, но секундой спустя он уже запечатал ее рот поцелуем, сминая губы своими губами. Он терзал их, точно голодный зверь, кусал, ставя свою метку, а затем ласкал языком, все больше теряя над собой контроль. Его язык скользнул между ее губ, вынуждая раскрыться перед ним, и он начал яростно трахать ее рот, в то время как его руки торопливо задирали на Лесе платье.
С губ сорвался приглушённый рык, когда ладони наткнулись на тонкое кружево чулок. Он не мог ее видеть, но от того, что ощущал при прикосновении к ней, сносило крышу. И не могло быть и речи о том, чтобы остановиться.
Пальцы нащупали тонкий атлас белья и он неторопливо погладил ее сначала сквозь ткань, а когда Леся что-то простонала ему в губы, отодвинул тонкую полоску и коснулся пальцами обнаженного лона.
Она была такой горячей, что он едва удержался от того, чтобы тут же расстегнуть брюки и грубо войти в нее. Нетерпеливо прикусив шею Леси, он поиграл большим пальцем с клитором, который напрягся под его движениями, а затем проскользил туда, где Леся была уже предательски мокрой.
Он покружил пальцем у входа, чувствительно надавливая на него, но не проникая внутрь до тех пор, пока она не впилась ногтями в его плечи, молчаливо требуя большего. И тогда он вогнал в нее палец, а следом – ещё один, ощущая, как она жадно сжимает их собой.
Его терпения хватило ненадолго. Потрахав ее пальцами, он дождался момента, когда Леся стала открыто стонать, и резко потянул вниз молнию на брюках.
Он вошёл в нее резко, грубо насадив на себя одним движением и даже не избавив ее от белья, а так и оставив трусики сдвинутыми вбок. Никакой нежности, никаких игр, только животный инстинкт, под действием которого он брал то, что хотел, а она совсем не сопротивлялась.
Он трахал ее быстро, мощными толчками проникая внутрь, и ощущал, как ее руки путаются в его волосах, требовательно тянут их, умоляя ещё скорее, сильнее, глубже. И он охотно давал ей то, чего она хотела.