– Миссис Ханнигер, это Элизабет Чонси…
Ронни с улыбкой протянула руку старой даме, и та немедленно сообщила ей, что знакома с ее свекровью, и обстоятельно поведала, при каких обстоятельствах состоялось знакомство. А Ронни слушала, улыбалась, вставляла в нужных местах реплики.
Знакомство со всеми гостями заняло больше часа. Ронни пожимала руки, шутила с потенциальными спонсорами и состоятельными избирателями. К исходу этого часа у нее болела голова, правая рука ныла, и она чувствовала себя до крайности измученной.
Эта неотъемлемая часть существования жены сенатора была ей, конечно, ненавистна. Снова и снова встречаться с избирателями и очаровывать их. Без передышки. Улыбаться, несмотря на настроение и самочувствие. Сегодня, например, ей было по-настоящему плохо. Она мечтала только о том, как окажется дома, примет душ, выпьет пару таблеток тайленола и ляжет в постель.
Черта с два это будет скоро.
– Все прошло отлично, – сказала ей Tea, пресс-секретарь.
Они уже пробирались в сопровождении служителей ярмарки к выходу, у которого дежурил полицейский штата.
Tea Кембридж недавно исполнилось тридцать лет, то есть она была всего на год старше Ронни. Эта привлекательная, коротко стриженная, худенькая брюнетка обладала отменным вкусом. Она работала с Ронни уже два года и успела с ней подружиться.
Выбравшись из шатра, Ронни остановилась. Ее встретила жаркая стена раскаленного воздуха, яркого света, пыли и тошнотворной смеси запахов. Жареные сосиски, удобрения, цветы, бензин… Солнечный свет на мгновение ослепил ее. Она беспомощно моргала, поджидая свою свиту.
Июль в Миссисипи – адская пора. Если бы не трижды проклятые опросы общественного мнения, приносившие неутешительные для Льюиса результаты, Ронни отдыхала бы сейчас в Мэне, в коттедже, принадлежащем Льюису. После женитьбы она ездила туда каждое лето. Едва ли не больше всего в своей нынешней жизни она ценила этот коттедж.
И больше всего страдала из-за июля в Миссисипи.
– Миссис Ханнигер?
Густой, тягучий, как домашний мед, мужской голос растягивал гласные на южный манер. Глаза Ронни еще не адаптировались к свету, поэтому она решила, что до нее добрался репортер – просто потому, что журналисты всегда оказывались около нее именно в те минуты, когда ей меньше всего хотелось с ними общаться. Тем не менее она изобразила на лице дежурную улыбку.
– Да, это я, – ответила она, все еще почти ничего не видя.
– Меня зовут Том Куинлан. А это Кенни Гудмен. Куинлан и Гудмен, консультанты. Будем работать на вас во время избирательной кампании.
– В самом деле?