— А вы? А где были?
— Я? О! Это было великолепное приключение! — хохотнул Максим и начал нараспев декларировать песню «Норманны» от Княzz.
Причалим ли мы, к чужим берегам?
Иль сгинем в пучине на радость врагам?
Валькирии о подвигах наших расскажут великим богам!
Ни Локи, ни Змей из бездны морской,
Не в силах сломить наш дух боевой.
Здесь нету сопливых мальчишек!
Здесь каждый отважный герой!
Да. Путь до той звезды, что светит в небе ярче остальных,
Смертью нам грозит, но дело того стоит!
Один – бог войны – услышит в небе звон клинков стальных!
Буря, лютый шторм нас только раззадорят!
У! У-у-у! У-у-у! У-у-у! Норманны!
У! У-у-у! У-у-у! У-у-у! Норманны!
— выкрикнул последнее слово. Замолчал. Обвел взглядом пятящихся людей. Дико рассмеялся, откинув голову и прямо-таки заливаясь. А потом резко собрался, посерьезнел и повернувшись к распятию размашисто, демонстративно перекрестился. — Ну извини. Очень любопытно было. Сам знаешь – я одним глазком.
Замолчал.
Чуть постоял молча.
И пошел твердой походкой к выходу.
— Максим Иванович, — окликнул его Гучков, когда тот проходил мимо. — Куда же вы теперь?
— К войскам. Эта война еще не закончена.
— Но… говорят… пишут, что настало время переговоров.
— Серьезно? Я думал, грешным делом, что переговоры начинают после победы или поражения, а не когда удобно отдельным проходимцам. Война не закончена. Враг не повержен. Победа не достигнута. Нужно быть полным дерьмом, чтобы вот так глупо, мерзко и ничтожно выронить славу победы в Великой войне. Нужно самым отчаянным образом презирать всех, кто отдал свою жизнь и здоровье на фронтах и в тылу, чтобы так жиденько обосраться.
— Но… — попытался что-то возразить Милюков, стоявший неподалеку, но осекся и как-то попятился, встретившись со взглядом Меншикова… который смотрел на него как на кусок мяса перед разделкой.
Вспомни героев минувших дней…
– тихо произнес Максим, напевая песню Сколота, смотря прямо в глаза Милюкову.
…в подмогу их призови.
Всех, кто ушел в пучину морей, стоя по пояс в крови.
Всех тех, кто ушел в пучину морей, стоя по пояс в крови.
И нет из битвы пути назад, как нет следа за кормой.
Сам Один вряд ли рискнет сказать – когда ты вернешься домой.
Сам Один вряд ли рискнет сказать – вернешься ли ты домой…
Так крепче воин сжимай топор, врываясь во вражеский строй.
Наш ярл неистов в сечи как Тор! Мы вернулись домой!
— и вновь расхохотавшись, направился к выходу из храма. Буркнув на ходу в сторону распятия:
— Ну извини. Ребята там уж очень заразительные. Веселые. Никак не отпускает…