— Добрый день Павел Карлович, — максимально благодушно поздоровался Максим входя в кабинет, где его ожидал Ренненкампф. — Рад вас видеть. Здоровы ли? А то, знаете, слухи ходят.
— Максим Иванович, и вам доброго дня, — улыбнулся, вставая генерал. — А слухи пусть ходят, пока могут. А то, не ровен час им ноги-то и повыдергивают. Вот ведь мерзавцы что удумали. Болтать! Уже совсем ничего лично обсудить нельзя.
— А кому вы на здоровье жаловались? — спросил Максим, пожав собеседнику руку и размещаясь на диване.
— Так Керенскому, — недовольно поморщившись от этого слова, сказал Павел Карлович, возвращая свою тушу в кресло. — Этот мерзавец никак не угомонится. Все вытащить меня в столицу желает для участия в каких-то советах. Вот я и отказываюсь под предлогом плохого самочувствия. Дескать, ехать в столицу совсем нельзя.
— Опасно на этом стоять долго. Он может и воспользоваться этим, чтобы вас сместить с должности командующего армией.
— Нет. Не сможет, — улыбнувшись, произнес Павел Карлович. — Он сейчас уже ничего не может. Слышали? Этот мерзавец линкор хотел у англичан купить.
— Слышал. Линкор нам не нужен. Но допустим. А почему мерзавец?
— Так золото он собрался вывозить для оплаты, в то время как англичане еще даже и не решили – продают они линкор или нет. Мне Николай Оттович о том телеграмму отбил. Он его кораблик золотом перехватил и арестовал.
— Вот прямо так взял и арестовал?
— Как есть. Взял и арестовал. Керенский, конечно, взвился. Но что он может сделать? Балтийским флотом он не командует. Сам-то о том не ведает. Пытается. Но с Николаем Оттовичем так просто не получится. Он с него бумагу потребовал о полномочиях. Мандат! — подняв указательный палец правой руки с выражением произнес генерал. — Да не простой, а за подписью императора. А то, понимаешь ли, назначили тут всякие сами себя куда ни попадя. И что? Всем сразу подчиняться? Сейчас многие говорят о том, что негоже этому самозванцу подчиняться.
— А от вас он что хочет? Заманить и тоже попытаться взорвать, как Николая Александровича с семьей и меня?
— Так это он?
— Разумеется. Не своими руками, правда. Чтобы алиби было. И исполнителей, скорее всего уже давно в живых нет. Но что это меняет?
— А чего вы не обвинили его в покушении?
— А у меня есть доказательства? Я твердо знаю, кто. Но не более. Да и выгодно ему это было. Видели, как газеты попытался сразу задействовать. Явно же заранее готовился. Я бы сильно удивился, если бы человек, непричастный к покушению, заранее бы писал статьи поминальные на еще живого человека. С императором получилось то же самое. Грубо работает. Хочет поймать момент, но подставляется в мелочах.