-- А по-большому как ходить? – рассмеялся Грохотов.
-- По-большому потерпят три дня. На бульоне не особо разгонятся они по-большому. Ну и кишечник им надо будет всем промыть перед выходом. А если кому вот уж совсем невтерпеж, пусть кладет в штаны. Ему это даже нюхать не придется, противогаз-то отдельно. Не вижу с этим проблем. Больше трех дней на исследование образцов не понадобится.
-- В таком виде план мне нравится, -- признался Измайлов. – Тогда есть смысл осмотреться, чтобы довести его, что называется, до рабочего состояния. Я для того и устроил совещание здесь, чтобы все имели в голове картинку окружающей местности. Особый интерес, мне кажется, представляет «Мерседес» посреди поляны. Судя по кровавым следам на лобовом стекле изнутри, возможно, в салоне находится мутант, убивший водителя. Визуально нашим наблюдателям не удалось ни подтвердить, ни опровергнуть, что называется, факт наличия. Но такую вероятность не следует сбрасывать со счетов, если мы, как сказала Ирина, захотим взять пробы тканей мутанта.
-- А то и всю тушу исследовать! – загорелась идеей Милявская. – Это же какая возможность!
-- Пока никакая, -- осадил ее Измайлов. – Чисто гипотетическая. Тем не менее берем на заметку.
-- А что с остальными машинами? – спросил Грохотов. – Есть другой ракурс или более общий план? С теми, что мы не пустили?
Измайлов связался по селектору со старшим вахтенным офицером, и попросил его вывести на монитор нужное изображение.
-- Ага, вот!
Все обратили взоры на монитор. Осталось всего две машины, остальные покинули окрестности бункера. Погода была ясной, и солнечные блики не позволяли разглядеть, что творилось за стеклами.
-- Чего они могут ждать? – напряженным тоном спросил Звягин. – Прошел целый день и вся ночь. Остальные уехали. Эти остались. Я не понимаю, почему.
-- У меня есть догадка, но она никому не понравится, -- хмуро вымолвил Грохотов. – Я уверен, что они там покончили с собой, стараясь избежать ужасов дальнейшей жизни.
-- Да уж. – Милявская вздохнула. – Но в мире теперь много тяжелого. Если все воспринимать, никакая психика не выдержит. Лично я стараюсь все это пропускать мимо. В новой реальности теперь точно нельзя приготовить яичницу, не разбив яиц.
-- Я предпочитаю, чтобы яйца были разбиты у кого-то другого, а не у меня, что называется, -- усмехнувшись, ответил Измайлов.
-- Я тоже, -- серьезно заявила Милявская. – Хотя у меня их и нет. Кстати, я уверена, что нам, в самое ближайшее время, тоже следует ожидать волну самоубийств в бункере. Вчера был первый шок. Многие еще в полной мере не осознали, что именно произошло, и какие это будет иметь последствия для них лично. У многих за пределами бункера остались семьи, любимые. В ближайшие часы, когда пройдет шок, до многих это дойдет в полной мере. И у кого психика послабее, начнут пускать себе пулю в рот. У меня в этом нет ни малейших сомнений.