На мгновение у Джонни возникло непреодолимое желание вмазать кулаком по наглой физиономии. С трудом совладав с собой, он отпустил костлявую руку отца, которую держал все это время, и поднялся.
– Гореть тебе в аду, старик, – безучастно произнес он, развернулся и вышел.
Грохот захлопнувшейся за ним двери был единственным ответом, который он получил.
Выйдя во двор, Джонни завернул за угол дома, направившись к сараю. Все такой же покосившийся, он стоял на месте. Судя по видневшемуся в окошках сену и доносившимся оттуда звукам, сарай теперь использовали как курятник.
Пригнувшись, Джонни вошел в низенькую дверь.
Вот он здесь. Джонни глазам своим не верил. Загаженный куриным пометом, с изъеденными шинами и дырявым виниловым сиденьем, из которого торчали плюшевые внутренности, но все-таки стоял на том же самом месте, возле стенки, где Джонни его оставил, мотоцикл.
«Ямаха-750» – вишневый, с серебристой отделкой, купленный на его собственные деньги, заработанные честным трудом. Господи, как же он гордился им и лелеял, словно любимую девушку. Когда пришли его арестовывать, Джонни загнал мотоцикл в сарай, едва ли предполагая, что пройдет почти одиннадцать лет, прежде чем он сможет вывести его оттуда. Похоже, за все эти годы к мотоциклу никто не прикасался, разве что куры.
Собственно, мотоцикл был в рабочем состоянии. Заменить шины, ну, еще отрегулировать двигатель – и можно будет гонять на нем, как прежде. Тогда уж не придется топать пешком или зависеть от Рейчел Грант. У него будут свои колеса.
Что ни говори, а колеса придавали человеку уверенности. Без них мужчине особенно трудно чувствовать себя мужчиной.
Злобное рычание, раздавшееся у него за спиной, заставило Джонни отвлечься от мыслей о мотоцикле. На пороге сарая стояла собака – огромная, с мощными лапами, вздыбленной шерстью и раскрытой пастью.
На улице уже сгустились сумерки, и в сарае было тем более темно. Слабый лунный свет вычерчивал силуэт собаки. Голодная дворняга, каких немало в округе, отличающаяся разве что огромными размерами. От недоедания готовая броситься и растерзать кого угодно.
У них в доме всегда жили собаки, подобные этой. Большие, безобразные, злющие – и неудивительно. Вилли бил их, дразнил, держал на цепи, морил голодом, вырабатывая в животных злость. И они становились свирепыми, под стать своему хозяину.
Только эта собака была не на привязи.
Рычание становилось все более угрожающим. Собака опустила голову. Джонни почувствовал, как напряглись его мышцы в ожидании атаки. Огляделся вокруг в поисках подходящего орудия – палки, чего угодно, – чтобы можно было отразить бросок псины.