Софья Андреевна. Ты в любви ничего не смыслишь! Я в твоем возрасте родила уже детей, и могла рассуждать, а тебе эти вещи недоступны!
Александра Львовна. То, что ты говоришь – пошлость и гадость!
Софья Андреевна. Пусть, мне уж всё равно – мне не привыкать к вашей неблагодарности. (Доктору.) Видите, Сергей Иванович, как мои домашние всегда умеют сделать меня виноватой! (Дочери.) А ты зла на весь мир, потому что тебе уж двадцать шесть лет, и ты дурна собой, толста, неграциозна, и характер у тебя скверный… И я не люблю тебя – да, не люблю!
Александра Львовна быстро выходит из комнаты.
Софья Андреевна (Катюше.) И ты ступай – нечего плакать! Покорись воле отца!
Всхлипывая, Катюша уходит.
Софья Андреевна. Меня никто не любит в этом доме, так и я не буду никого любить! (С болью.) Жизнь моя кончена, потеряна, растрачена в служении фальшивому, бессердечному человеку… И никому нет дела до того, как я страдаю. Никто не узнает моего одиночества!
Закрывает руками лицо.
Доктор. Полноте, голубушка. Себя терзаете, и других…
Софья Андреевна вздыхает, вытирает глаза.
Софья Андреевна. Ах, вы ничего не знаете, доктор! Я только вам скажу, как другу… Я сама была против этой свадьбы, но скоро уж нельзя будет скрывать.
Доктор. Что скрывать?
Софья Андреевна. Да то, что обыкновенно происходит с горничными в любовных романах.
Доктор. Что ж, это меняет дело. Она сказала, кто отец?
Софья Андреевна. Молчите, доктор, молчите! Она не сознается, а я и не желаю знать! Но каков это Нил… Кроткий да степенный, шапку ломает, а как начал меня шантажировать приданым… Он, видите ли, вечно оскорблен от нашей семьи! Всякий раз смотрю на мужиков и думаю – ведь это кто-то из них убил приказчика княгини Звегинцевой, а дом ее сжег. Мы, доктор, живем в вечном страхе перед своим народом, и в сравнении с этим остальное кажется таким незначительным.
Со двора входит Булгаков, быстро кланяется, хочет идти наверх.
Софья Андреевна. Что это вы от нас бежите, Валентин Федорович, как будто мы заразные?
Булгаков. Я хотел подняться, спросить, не нужно ли чего Льву Николаевичу.
Софья Андреевна. Не нужно, он сейчас отдыхает. Он спрашивал вас час назад, но вы снова были на прогулке.
Булгаков. Я ездил верхом на станцию…
Софья Андреевна. Если б вы были моим секретарем, я б давно уж отказалась от ваших услуг. (Доктору.) Вы останетесь обедать, Сергей Иванович?
Доктор. Нет, драгоценная, надо ехать. Вот, возьмите рецепт, велите послать в аптеку. И больше не позволяйте ему ужинать плотно. Что-нибудь легкое – кашу, суфле, немного сухих фруктов, иначе снова будет несварение.