– Спасибо.
Линда и Джессика уже поглощали на кухне броколли, приготовленную Грейс.
– Какая ты красивая, мам!
– Ваша дочь права, истинное слово, судья Харт, – поддержала Джессику Линда.
«Господи, жизнь так коротка! Надо стараться брать от жизни все», – промелькнуло в мозгу у Грейс.
– Все телефоны у тебя есть, Линда. – Она снова вернулась с небес на грешную землю. – Соседи, полиция, пейджер Марино, если понадобится…
– Успокойся, мам. И забудь хоть ненадолго о пожарах, «Скорой помощи» и о насильниках. Вся полиция на нашей стороне, не так ли? – с иронией спросила Джессика и потянулась за новой порцией брокколи.
– Я скоро вернусь, – пообещала Грейс, не очень-то рассчитывая, что обещание будет выполнено.
Выполнить его, действительно, оказалось трудно. Сначала был банкет, на котором еда и выпивка были в изобилии.
К десяти вечера ее слегка отяжелевший, но очень сосредоточенный спутник поднялся с места и начал обходить другие столы, заговаривая с мужчинами, которые извлекали из карманов чековые книжки: кто охотно, кто нет – Грейс не очень-то за этим следила. Ей нравилась сама эта праздничная, оживленная процедура, причастность к политике, которая делалась там, наверху, почти в небесах, но на первую ступеньку лестницы, ведущей туда, она как бы вступала.
Но главное удовольствие заключалось в возможности потрепаться с друзьями и коллегами обо всем на свете, не только на юридические темы, за длинным столом, где всего было вдоволь.
Впрочем, Грейс еще до выхода из дома объявила ожидавшему ее Джеку, что она должна вернуться домой к половине одиннадцатого. Когда Грейс повторила эти слова в разгар веселья, Джон был неприятно удивлен.
– Ты всегда исчезаешь со всех вечеринок, прямо как Золушка.
– Золушка исчезала в полночь, выполняя условия феи, а у меня договор с дочерью, – отшутилась Грейс.
– Сколько лет твоей дочурке – шестнадцать, семнадцать?
– Пятнадцать.
– Я тебе сочувствую. В такие годы с ними много проблем.
Грейс не собиралась дискутировать с коллегой на эту болезненную тему. Она поднялась из-за стола, и Джон был вынужден последовать за ней. Они прошли на стоянку, где Джон припарковал машину.
Дождь прекратился, но оставил лужи на асфальте, в которых отражались уличные фонари. Воздух был холодный и сырой. На небе быстро бегущие облака то открывали, то закрывали бледную ущербную луну. Темнота явно выигрывала сражение со светом, оставляя побежденному лишь крохотный кружок освещенного пространства под фонарем.
Грейс устроилась на пассажирском сиденье и украдкой посмотрела на своего спутника. Каждый раз, отправляясь на свидание, она гадала, чем кончится эта встреча.