Она горько рассмеялась.
– Незачем говорить, как сурово обошлась со мной жизнь, едва я очутилась вне дома. У меня были лишь жалкие гроши, то, что я раньше успела скопить, – всего пара сотен долларов. И податься было некуда. К приятелям я обратиться не могла. Их родители в любом случае известили бы моих близких. Я бродила по улицам, глядела на праздничные огни и украшения и плакала, потому что близилось Рождество, а я была совсем одна. Я ночевала в самых дешевых мотелях и ела совсем мало, но все равно мне пришлось разменять последнюю двадцатку. Когда я уже дошла до последней черты и оставалось только сунуть голову в петлю, мне попалось на глаза объявление организации «Альтернатива абортам». Я позвонила туда, мне сказали, чтобы я приходила к ним. Я так и поступила, и они приютили меня, а когда пришло время, приняли роды.
Грейс проглотила комок в горле и продолжила совсем тихо:
– Ребенок родился, но я даже ни разу не взяла его на руки. Они его забрали сразу же. Я подписала кучу бумаг, и на этом все кончилось. Я только узнала, что это мальчик, и то случайно подслушав разговор медсестер.
Она замолчала, и Тони плотнее прижал ее к себе. Продолжить рассказ Грейс смогла лишь через некоторое время.
– Я вернулась домой, больше мне было некуда идти. Я вернулась домой, стерпела отцовские побои и попреки за то, что посмела сбежать и шлялась неизвестно где, и окончила школу – мне оставался лишь один семестр. Я уже не посещала никакие сборища, меня туда совсем не тянуло.
Я обратилась за кредитом на дальнейшую учебу, мне его предоставили, и я поступила в колледж. Я сосредоточилась на учебе и заработала стипендию. Я повстречала хорошего парня и на последнем курсе вышла за него замуж. Потом родилась Джессика. Когда я в первый раз взяла ее на руки, только тогда поняла, что я наделала. Я так любила Джессику, боготворила ее. Я и не предполагала, что смогу так любить своего ребенка. А ведь до Джессики у меня был еще сын. Ты, наверное, скажешь, что он абстракция, что он как бы и не существует. И ты будешь прав. Его появление на свет связано с таким ужасом, стыдом, болью, что я постаралась убрать этого ребенка из своей памяти. Но после рождения Джессики мне вдруг открылось, что же я натворила, бросив сына.
Грейс поежилась.
– Если б можно было прожить жизнь заново, я этого единственного своего поступка никогда бы не повторила – не избавилась бы от своего ребенка, как бы тяжко мне ни было.
Голос ее надломился, едва сдерживаемые рыдания мешали ей говорить.
– Грейс, – тихонько позвал Тони.
Она в ответ обвила руками его шею тонкими, бессильными в эти мгновения руками, так нуждаясь в его поддержке после того, как выдала ему свою постыдную тайну. Теперь он знает все самое плохое о ней, она эмоционально обнажилась перед ним и страшилась, что он найдет ее уродливой. Если Тони не захочет иметь с нею дела после ее признаний, она все поймет и не станет винить его за это.