Он явно хотел еще как-то изощренно вынести мне мозг, но к нам вовремя подошла девушка-администратор, которой я передала накопитель. Она же и проводила нас в актовый зал, где мне предстояло перенести персональную пытку: больше часа сидеть локоть о локоть с Владимиром Ивановичем и с фальшивой улыбкой глазеть на сцену.
Всю развлекательную программу просидела как на иголках, украдкой поглядывая на начальника. Тот на удивление был спокоен как удав, сожравший на обед одну дохлую сотрудницу.
Мысленно усмехнулась. Сейчас, наверняка, сидит и самодовольно упивается собственной значимостью. Конечно, ведь большинство в этом зале уже причислило меня в его новые пассии. Как выгодно — двух зайцев одним махом. Смотрите, мужики, она у меня и умница и красавица. Фу! Противно!
Объявили мой выход. Не спеша встала и уверенной походкой направилась на сцену, где уже на большом проекторе появилась заставка моей презентации. На фоне невеселых размышлений, я даже перестала нервно теребить волосы и вполне собранно отыграла заранее заготовленную Верой Ивановной речь.
Нестройный хор аплодисментов. Моя заученная улыбка. Теперь можно тихонько выдохнуть и покинуть всю эту богемную публику.
— Маш, ты чего убежала? — в вестибюле меня догоняет шеф.
— Позвонить нужно, — демонстративно машу смартфоном и, отворачиваясь к окну, теряю интерес к мужчине.
Три пропущенных с незнакомого номера. Набираю — никто не берет трубку. Набираю еще — снова тишина.
— Кому надо тот перезвонит, — говорит Владимир Иванович и перехватывает мою руку.
Тебя, блин, забыла спросить. Пытаюсь высвободить руку. Держит крепко и смотрит в глаза со смазливенькой улыбочкой. Вот как можно выглядеть так в его-то годы?
— У меня к тебе предложение!
Угу, знаем мы ваши предложения. Плавали — знаем.
— Поехали, пообедаем в какое-нибудь уютное место, — и звучит не как вопрос, а утверждение.
— У меня работы вагон, — бесцветно отзываюсь я. — Если я больше тут не нужна, то хотелось бы поскорее вернуться в офис.
Глаза его моментально покрываются корочкой льда, с лица сползает вся игривость. Не отвечает. Просто разворачивается и идет на выход. Мне остается только поспешить за ним.
Едва мы отъезжаем от Дома архитектора, я сразу же понимаю, что едем мы куда-то ни туда. Витя заболел внезапным топографическим критинизмом?
— Офис в другой стороне, — напомнила я мужчинам.
— Сначала пообедаем, а потом в офис.
Витя едва заметно беспомощно пожал плечами, перехватив мой злой взгляд в зеркале.
Тут телефон в моей руке мягко завибрировал, сообщив о том, что пришло сообщение.