Мы были пионерами и комсомольцами, свято верили в дело строительства коммунизма, но при этом страстно хотели услышать что-то свежее.
«Голоса» не говорили о каких-то фундаментальных несовершенствах социалистической системы, там не критиковали партию и советское правительство, там просто рассказывали о фактах и новостях, о которых говорили все вокруг, но почему-то молчал телевизор.
Оттуда, с волн «Голоса Америки», я впервые услышал Высоцкого – в день, когда он умер.
Мне было всего 15, и кто такой Высоцкий я вообще не знал. Всю ночь без остановки «Голос Америки» крутил его песни. Только тогда я вдруг и понял, что все «блатные» песни, что мы пели во дворе под гитару, были ЕГО.
«В тот вечер я не пил, не пел –
Я на нее вовсю глядел,
Как смотрят дети, как смотрят дети.
Но тот, кто раньше с нею был,
Сказал мне, чтоб я уходил,
Сказал мне, чтоб я уходил,
Что мне не светит…»
15 лет – тот возраст, когда ты начинаешь не только впитывать мир, но впервые пытаешься его понять. Мы с другом влюбились в Высоцкого и стали жадно глотать все, что можно было о нем узнать. Мы вслушивались в тексты его песен, в двойной смысл его строк, и приходило новое понимание того, что нас окружало.
Советская жизнь наконец-то становилась понятнее и яснее, мы чувствовали ее более полно. С ее правдами, бедами, нервами и страстями.
P.S.
Зимой 1982-го на каникулах техникумовской группой мы впервые поехали в Москву.
Оказавшись в столице и выбирая куда пойти, из огромного списка музеев, театров, магазинов мы выбрали Высоцкого и поехали на его могилу.
25 января, в день его рождения, там собралась огромная толпа. Народ стоял молча, люди передавали вперед цветы – положить у могилы. Но вдруг кто-то включил магнитофон, и в морозном январском небе над Ваганьковским кладбищем стал подниматься его хриплый рубленный голос.
«Посмотрите – вот он
без страховки идет.
Чуть правее наклон –
упадет, пропадет!
Чуть левее наклон –
все равно не спасти…
Но должно быть, ему очень нужно пройти
четыре четверти пути…»
Все наше детство прошло при Брежневе.
Когда я родился он уже стал Генеральным Секретарем. Я ходил в детский сад, учился в школе, поступил в техникум, а на самом верху оставался все время один и тот же человек, Леонид Ильич. Он выглядел важным, спокойным и мудрым, как и положено главному человеку страны. Вся система управления казалась правильной и честной. Каждые пять лет проходили выборы в высший орган страны – Верховный Совет СССР. Они были свободными, всенародными, прямыми, тайными, но… безальтернативными.
Сегодня, когда на выборах депутатов пестрят фотографии трех – пяти, а то и десяти кандидатов на каждое место, трудно представить, что такое возможно, но тогда в бюллетенях для голосования всегда стояла только одна фамилия. У избирателя было право выбора, но не между различными кандидатами: можно было проголосовать либо ЗА, либо ПРОТИВ этого одного кандидата.