На разломе двух времён. 80-е (Васильев) - страница 38

В тексте тем временем появились запятые. А у меня вопросы – нужны ли они там? И я зачеркнул от отчаяния весь предыдущий абзац! Полностью. Нужно было начинать все сначала, и я вернулся к американскому режиссеру с вопросом:

«Может быть господа режиссеры покажут развалины Москвы и Вашингтона, кадящий Париж и дымящий Саратов?»

Далее в тексте пошли витиеватые размышления про человеческую жизнь и домашний уют, про сложную паутину отношений и узлы противоречий между людьми и странами, временем и прогрессом. Сюжет постепенно развивался, запутывался и распутывался, а я тем временем перешел уже на четвертую страницу. Пора было заканчивать, отведенные на сочинение два часа подходили к концу.

«Но мы – люди, нам дан разум, и я верю, что придет тот день и узел будет распутан, люди встанут и торжественно скажут клятву: "Войны не будет!"»

Я поставил восклицательный знак и сдал сочинение.

Выйдя из помещения, где проходил экзамен, я был абсолютно уверен, что его провалил. Количество исправлений и потенциальных ошибок было так велико, что за это точно поставят двойку!

Я шел по улице, ветер дул мне в лицо. Мысли путались, но волнение не уходило, меня все еще переполняли азарт и страсть, с которыми я писал свое сочинение. Это было невероятное чувство – бросить вызов экзамену и судьбе. Пусть я проиграю сегодня, но я обязательно выиграю завтра. Если ты хочешь победить и чего-то добиться, не переписывай чужой текст. Пиши свой. Пусть с ошибками, с исправлениями, но ты должен пройти свой путь и сдать свой экзамен сам.

В те годы моим кумиром был Маяковский. Я шел по тротуару и, сжав зубы, читал про себя его чеканный стих:

«Вашу мысль,
мечтающую на размягченном мозгу,
как выжиревший лакей на засаленной кушетке,
буду дразнить об окровавленный сердца лоскут:
досыта изъиздеваюсь, нахальный и едкий.
У меня в душе ни одного седого волоса,
и старческой нежности нет в ней!
Мир огрóмив мощью голоса,
иду – красивый,
двадцатидвухлетний».
P.S.

На следующий день мне объявили, что по сочинению мне поставили «ХОРОШО».

Увидев наконец свою фамилию в списках поступивших, я получил в приемной комиссии маленький прямоугольный значок, где на белом фоне было четыре буквы «МФТИ». Весь август, меняя рубашку, майку, футболку, я везде прикалывал у сердца этот заветный значок – знак гордости и упоения: я это сделал!

Жизнь начинала свой новый круг, на новом витке…

Физтех

(Осень 1984)

«Физтех – это я. Физтех – это мы. Физтех – это лучшие люди страны!»

Эта речевка – первое, что я услышал из окна студенческой общаги, в которую нас поселили. Дух избранности царил в общежитии на Гагарина, 20, города Жуковского, где жили студенты факультета аэромеханики и летательной техники МФТИ.