Но еще большая буря билась о стенка того, что осталось от души Хаджара.
Красный рыцарь, стоявший перед ним, сжал кулаки-медвежьи лапы. Невооруженным взглядом было видно, как Дэдхи’Ашане вливает в него все больше и больше силы. Настолько, что зашевелились кричащие от натуги умирающие воины на брони. С плеч спустился плащ, в котором смешались крики и стоны раненных. А из шлема, закрывшего лицо Догара, поднялся рог, в котором легко угадывался наконечник копья Лунной Лин.
— Непростительно, — процедил Хаджар.
Дэдхи’Ашане подняла против него единственное, последнее, чем мог гордиться в своей жизни Хаджар. Когда он еще не стал генералом, когда не был даже старшим офицером.
Когда вместе с другими солдатами, плечом к плечу, он сражался за родину и Хребта Синего Ветра.
Это была его честь.
Их слава.
Их долг.
Позволить попрать это какой-то сидхе?! Проклятому духу?!
Никогда!
Хаджар резко взмахнул клинком. Он даже не произнес название техники Разорванного Неба. “Песнь Первая: Драконья Буря” так и не сорвалось с его уст.
Но стоило только мечу рассечь воздух перед Хаджром, как за его спиной воспылал сам воздух. Синеи молнии одна за другой, под аккомпанемент ревущего грома, сплетались в силуэты драконов.
Раскрылось широкими крыльями, мириадами мечей, вылетевших из души Хаджара, его королевства. И ветер бушевал в нем, будто сотни тысяч воинов били мечами о щиты, стучали копьями о землю, лупили кулаками о собственную бронь.
Настоящий шторм стали и войны поднялся вокруг. Он крушил то, что некогда было обломками дворцов и замков, превращая их меньше, чем в пыль. Вырывал из земли осколки статуй, сметая их белый порошок. Ломал стены, вбивая их в землю, сплавленную из мечей и доспехов павших.
Павших в битве за Лидус.
Дэдхи’Ашане решила, что она сможет разбередить на душе Хаджара его душевный раны? Что же — ей удалось. Но не кровь души вытекала из них, а ярость битвы.
Сотни драконов, каждый из них — удар меча, равный по силе полновесному удару мечника силы Небесного Императора начальной стадии — что на две ступени выше, чем сила ступени Хаджара, рванули в сторону Догара.
— Я подарю тебе покой, мой друг, — шепот Хаджара, срывавшийся с его уст, сливался с ревом битвы и превращался в грохот бури. — А затем, все здесь уничтожу.
Драконы, создании из молний, бури и меча, неслись к Красному Рыцарю. И там, где они касались земли, та превращалась в черный пепел. Там, где они рассекали воздух, тот начинал пылать черным пламенем. Таким, будто сгорала сама его суть.
Каждый из ровно трех сотен драконов, созданных ударом “Драконьей Бури”, мог бы уничтожить любого из Великих Героев Семи Империй.