Виньо немного успокоилась, но все равно продолжала всхлипывать и вытирать слезы.
Когда все уселись за стол, пустые места, которые обычно занимали Дикрай с Таришей и Грой безжалостно бросились в глаза. Вита глотнула горячего морсу, который разлила Виньо, выдохнула, словно собиралась броситься в холодную воду, и произнесла:
– Не знаю, простишь ли ты меня, уважаемая Виньовинья Агатская, за то, что я сделала, но хочу, чтобы между нами не было недомолвок. Если после ты или Йож перестанете со мной общаться – я пойму и приму.
– Вита, ты меня пугаешь, – пробормотала бледная гномелла и села рядом с мужем, приготовившись слушать рассказ.
О событиях прошедших дня и ночи Вита рассказывала кратко и без эмоций. Ее голос лишь чуть изменился, когда она говорила о том, последнем залпе малопушек, грохот которого все еще стоял у нее ушах. Она боялась постыдно расплакаться, а ведь боевому магу такое не к лицу! Поэтому представляла себя архимагистром и старалась говорить, используя те холодные и отстраненные интонации, которые часто слышала от Никорин.
Когда волшебница замолчала, в комнате воцарилась тишина. Виньо перестала шмыгать носом, и теперь сидела с прямой спиной, расширенными от волнения зрачками уставившись на Вителью.
– Эх, Тариша, Тариша, – тяжело вздохнул Йож, – так сильна была ее ненависть к людям, что она поддалась ей, а ведь совсем немного оставалось – она уже начала доверять нам!
От этих слов стена выдержки Виты рухнула, как трубы, обрушенные Ники на бешеных. Чувствуя, как в глазах закипают слезы, волшебница выскочила на крыльцо. Она боевой маг, а не сопливая девчонка! В ее багаже, несмотря на юный возраст, такие истории, какие опытным магам и не снились! В конце концов, она Сообщающийся Сосуд, рокури аркаэлья, та, что может уничтожить мир! Нет, не к лицу ей человеческие слабости!
Слезы покатились по щекам…
Дверь скрипнула и маленькие, но сильные руки обняли ее.
– Бедная моя, – прошептала Виньо, – я бы умерла прямо там, если бы мне пришлось принимать такое решение!
Порывисто обернувшись, волшебница схватила гномеллу за плечи.
– Ты простишь меня? За смерть Тариши – простишь? – плача, воскликнула она.
– Я прощу, Вита, – тоже плача, ответила Виньо, – я любила Таришу и уважаю ее последнее желание. Мне всегда казалось, она жалеет, что не умерла вместе со своим прежним возлюбленным… А сейчас – она умерла вместо…
Они плакали, обнявшись, не как приятельницы, не как боевые подруги, а как две сестры, оплакивающие смерть третьей.
На плечо Вителье упала снежинка. Одна, другая… Вместе со скорбью пришел в Вишенрог первый, самый чистый снег.