Вита и Виньо вернулись в дом спустя какое-то время, с одинаково красными глазами, и обнаружили Йожевижа, который с лупой разглядывал половинки кварцевого яйца.
– Уважаемая волшебница, покажи мастеру артефакт, – попросила Торусилья.
Вита вытащила иглу из-под воротника и стряхнула на стол. Ни слова не говоря, Йож отложил оболочку из кварца и передвинулся ближе к игле, направив на нее лупу.
– Вроде бы не ювелирный металл, – спустя несколько минут пристального разглядывания, сообщил он. – А также не железо, не медь и не бронза. Если бы я мог погрузить ентот артефакт в некие растворы, я бы смог сказать точнее! Вита, как думаешь…
Он попытался взять иглу и…
Тарелка с ветчиной, стоящая справа от артефакта полетела в одну сторону, тарелка с сыром – в другую, а почтенный мастер взмыл вертикально, приложился спиной к потолочной балясине и рухнул на стол. Лицом аккурат в тарелку с зеленью.
Виньо, ахнув, бросилась к мужу.
– Горазд же ты, уважаемый Йожевиж, порхать! – заметила Руфусилья, помогая Яго и Дробушу стащить обездвиженного гнома со стола.
Вителья не выдержала – улыбнулась. Потеря Тариши застряла в ее памяти, как пресловутая игла в воротничке, но волшебница была не одна. Рядом были друзья, которые разделяли с ней и горе, и радости, которые понимали и поддерживали ее даже в таких непростых ситуациях, в каких им приходилось оказываться.
– Бородатая мама моя! – воскликнул Йож, свирепо играя бровями, и явно силясь подвигать чем-нибудь еще. – Что это было, други?
Тори захохотала. Виньо с ужасом посмотрела на нее. Вита оглядела всех, заприметила лукавые улыбки и все поняла.
– Они тебе ничего не сказали, почтенный мастер? – спросила она, присаживаясь рядом на корточки. – Ай, какие нехорошие!
– Это был эксперимент! – заалев щеками и явно набравшись храбрости (в компании Йожа и Виньо он пока робел), сообщил полностью отошедший от паралича Альперт. – Что интересно – меняется вектор отшвыривания! Меня, Тори и Яго бросало в сторону, а уважаемого Йожевижа – вверх. Интересно, от чего это зависит?
– Для выводов слишком мало статистики, – проворчал Дробуш, и посмотрел на Руфусилью, – из всех нас только почтенная рубака еще не испробовала на себе действие артефакта.
– Ну вот еще! – возмутилась та. – И не подумаю прикасаться к этой гадости! Зато я с удовольствием прикоснусь, наконец, к еде, пока никто больше не покусился.
– Ну, я бы не был так уверен… – послышался знакомый голос.
Кипиш, восседая в центре стола, держал в одной руке улетевшую ранее тарелку с сыром, в другой – тарелку с ветчиной и поглощал еду с неимоверной скоростью.