– Ладно, мисс Фейл, раз вы настолько одаренный артефактор, то, думаю, вам не составит особого труда проконсультировать меня по вашей специальности.
Я, если честно, даже растерялась. И жутко разволновалась.
Как это – проконсультировать?! Еще вчера я была обычной студенткой…
– О Вечный! – простонал мистер Холт. – Как мне иногда хочется узнать, что вы там себе надумываете! Может, поделитесь? Нет?! Очень жаль! Мисс Фейл, мне нужно, чтобы вы дали оценку работе нескольких артефактов.
– Ну… я могу попробовать…
– Десять золотых! При условии, что вы нигде и никому не проговоритесь о том, что увидели.
– Согласна! – тут же выпалила я, пока он не передумал.
Чертово любопытство обязательно когда-нибудь мне вылезет боком.
Но сколько бы я себя мысленно ни костерила, руки сами собирали обратно в саквояж инструменты.
– Я готова!
– Неужели?! – наигранно удивился мистер Холт, чем уже просто вывел меня из себя. – Идемте, они в моем кабинете, – мотнул он головой, призывая следовать за ним.
И как бы меня ни злил этот человек, я не стала медлить. Десять золотых и чувство собственной важности гнали меня вперед с невиданной силой. Почти как часы-артефакт.
– Мистер Холт, – все же не выдержала и обратилась я к мужчине, поднимаясь по ступеням на второй этаж, – а вам говорили, что у вас ужасный характер? Мне просто интересно…
– До сего дня самоубийц не находилось! – мрачно буркнул он в ответ, даже не оглянувшись.
– В таком случае буду первой. Вы просто невыносимы.
– Можно подумать, вы – бальзам от душевных ран.
Справедливое замечание. Мой папа всегда говорил, что со мной с ума сойти можно. Я все же надеялась, что это всего лишь шутка. Но как показывает практика, от шутки там слишком мало.
Я тяжело вздохнула, но решила промолчать.
– Прошу, – открыл он передо мной дверь, пропуская вперед. О! Кажется, мистер Холт даже помнит что-то о манерах. Как бы не сглазить.
В кабинете, несмотря на то что день клонился к закату, было очень светло за счет большого окна, в которое лились яркие лучи вечернего солнца. Как и в гостиной, тут не было излишка мебели и милых сердцу вещей. Хотя я уже очень сомневаюсь, что у этого человека не только есть такие вещи, но и само сердце имеется в наличии.
На диване у невысокого столика сидел, прикрыв глаза, Оливер. Видимо, бедняжка тоже провел очень напряженную нервную ночь и едва держался, дабы не разозлить свое начальство.
– Оливер! – обратилась я к нему, и он тут же вскочил, растер руками лицо, видимо, пытаясь прогнать подкрадывающийся сон. – Ты когда спал в последний раз?
– Все хорошо, мисс Фейл! – заверил он меня, силясь подавить зевок, но я совершенно ему не поверила.