– Бедный ребенок! – Фирана нарочито громко вздохнула. – Может, и хорошо, что ничего не помнишь. Думаю, так ты пытаешься справиться с нашим общим горем. Я должна сказать, все равно скоро узнаешь: Рэллорнского леса больше нет. Он погиб – растерзан беспощадной армией имперских магов.
Безусловно, сгоревший лес – малоприятное зрелище, жалостливое. Когда еще новый вырастет – не одно десятилетие пройдет. Но чтобы возводить пожар в ранг личной трагедии? Бред. Тут радоваться надо, что сама выжила и попала в руки мастеру Литу. Достаточно посмотреть на спину, чтобы осознать, какой подарок тот сделал. На мне ведь живого места не было – сплошной ожог. Обычная медицина бессильна. На реабилитацию ушли бы годы, а я за месяц восстановилась. Нет, что-то нечисто с лесом. И Фирана явно ждет определенной реакции на новость. А я что? Сочувствую, конечно. Однако убиваться по этому поводу не буду. Тут бы не свихнуться от того, что из зеркала на тебя другой человек смотрит. Хорошенький, конечно, человек, но собственная внешность меня устраивала – в меру симпатичная, улыбчивая, с россыпью конопушек. Видимо, не увижу ее больше. Так жалко себя вдруг стало, что на глаза навернулись слезы.
– Да, поплачь, девочка. Поплачь. – Для Фираны моя слабина послужила сигналом к действию. Она усадила меня на кровать, устроилась рядом и притянула к себе, давая выплакаться. Ну и меня прорвало – с полчаса разводила сырость. Причины на то имелись серьезные. Во-первых, я – это уже не я. Страшно на самом деле узнать, что ты совершенно другой человек. Во-вторых, если на секундочку представить, что разговоры об империи, ведьмах и магии правда, то я точно не в родной России. Где, даже боюсь представить. Только самое невозможное – я попала в другой мир, а душа переселилась в чужое тело. Свихнуться можно. Собственно, из этого выливается в-третьих: я сошла с ума, и все, что происходит, плод больного воображения. Хуже было только в-четвертых: я нахожусь в коме, и это мой персональный кошмар. А если когда-нибудь и очнусь, то изуродованной калекой, чье существование зависит от медицинских препаратов и системы жизнеобеспечения.
Истерика, сколько бы ни длилась, все же сошла на нет. За то, что удалось выплеснуть скопившиеся переживания наружу, я была благодарна Фиране. Она же и привела в порядок: умыла распухшую мордашку лечебным настоем, снимающим отеки, и напоила отваром с ромашкой. За это ей огромное спасибо, которое и высказала со всей эмоциональностью, на которую способна. Для себя я решила одно: унывать не нужно. Золана или Лиза в теле Золаны, а скорее последнее, потому как отчетливо помнила только свое прошлое, но надо жить и радоваться жизни. Я по-прежнему молода, полна сил, а вокруг столько интересного.