Фирана поманила меня пальцем, указывая на свободное место внутри круга. Не стала медлить. Резкими движениями скинула одежду – мешала. Мне и так было жарко от разгорающегося внутри пламени. Вошла внутрь. При этом я не сводила глаз с подруги. Кинжал тянул жизнь, которая уходила с каждой каплей драгоценной алой жидкости. Но Лелана еще жила и находилась в сознании. Ее исполненный страдания взгляд продирал до костей.
Ненавижу некромантов! И ведьмаков-колдунов, и ведьм, что продались им! Ненавижу до алой пелены перед глазами. Всеми фибрами души.
– Лелана не умерла? – чужим, странно глухим голосом уточнила у колдуньи.
– Нет. И не умрет, пока кинжал внутри, – подтвердила Фирана.
– Но он ее убивает! Я вижу, как истекает сама жизнь.
– И он же не дает душе покинуть тело.
– Зачем? – выдохнула, со свистом выпуская воздух. Каждое слово давалось с трудом. Хотелось кричать, рвать колдунью зубами, крушить и жечь. Но пока оставался малейший шанс спасти подругу, держалась.
– Видишь… – Фирана указала на центр пентаграммы, в котором сходились линии рисунка и образовывали диковинный цветок. Тот складывался из многочисленных лепестков, слоями наложенных друг на друга. Нижний слой мерцал бледным зеленоватым светом, второй уже был ярче. Кровь Леланы, смешавшись с кровью ланхов, приобрела насыщенный фиолетовый оттенок. Дальше слои светлели: от бордово-красного до нежно-розового. Хищная красота, пугающая, живая. – Это временный сосуд для силы. Собранная внутри, она способна оживить любого.
– Как? – ахнула я, с вожделением поглядывая на готовое средство для спасения ведьмочки.
– Этого ты уже не узнаешь, – ухмыльнулась колдунья.
– Допустим, – я не рассчитывала на откровенность, – но разве не ты говорила, что не причинишь вреда Лелане? Значит, клятва нарушена?
– С чего ты взяла, что нарушена? Вреда я не причиняла, она добровольно участвовала в ритуале. А то, что ведьмочка выберется отсюда, так никто и не уточнял, в каком виде. Гаэссу потребуются верные слуги, вот я и создала для него превосходный образец. Хватит разговоров! – Фирана сдула с ладони порошок, который за доли секунды облепил мое тело, и оно вдруг отказалось повиноваться. Безвольной куклой рухнула на руки колдунье, после чего та уложила меня в предназначенную для этого часть пентаграммы.
Так глупо попасться только я могла. С выражением бессильной злобы следила, как Фирана наносит на кожу лууны. Мысли и те ворочались с трудом, не то что тело. Ни оно, ни магия внутри не подчинялись воле. Гадина все рассчитала, и даже как обезвредить мои способности. Значит, о них знала заранее. Кто разболтал? Мастер Лит, Лелана, Шелодим? Уже не важно.