– А ничего пока. Ты права, найду другой способ. Идем же мы на постоялый двор. Случайно услышала, как купец, что с обозом позади тащился, предвкушал отдых, думал о чистой постели и вкусной стряпне какой-то Лимхи.
– Как же мы найдем это место? – Увидела телеги, груженные товаром, и обозников, что шли за нами по тракту. – Вопрос снимается.
Я вот тоже мечтала о постели, теплой ванне и хорошем ужине. Дорога заняла целый день, и к воротам мы подошли к закрытию. Сказалось, что давно не ходила пешком на такие расстояния. Ноги гудели от усталости, живот сводило голодными спазмами. Те припасы, что дали в дорогу жены Шелодима, мы с подругой дружно умяли еще в начале пути, вода в кожаном мехе тоже закончилась. Так что отдыха хотелось со страшной силой. Не представляю, если бы действительно пришлось тащиться до столицы пешком. Не сказать чтобы за прошедший год бездельничала. Помогала по хозяйству, училась, в лес за травами и грибами-ягодами ходила. Однако вышло, что не приспособлена к долгим переходам. Через пустошь вон с постоянными остановками шла. М-да, надо заняться своей физической формой, расслабилась что-то.
Постоялый двор нашелся легко. Достаточно было проследить за обозом. Лелана заметила, как последняя телега заворачивала на соседнюю улицу, потому и потянула следом. Добрела я уже на чистом упрямстве. О комнате на двоих, ужине и ванной договаривалась подруга. С виду, так она вообще не устала. Да и мужики ее слушались, что преданные собачки. Вот так и заманивают навки путешественников, и на погибель ведут, если им того хочется.
Сил хватило, чтобы снять обувь, доползти до кровати и рухнуть на нее в изнеможении. Рэн только и успел что с писком вылезти из-за пазухи, чуть не придавила. Чувствовала сквозь сон, как меня кто-то ворочает, раздевает, одеялком тепленьким укутывает. Ну кто это мог быть, кроме подруги? Я и не переживала, и уснула сном младенца.
Опасалась я, что после смерти Фираны совесть будет мучить, кошмарами изводить. Однако же ни в доме Шелодима, ни сейчас не испытывала даже толики сожаления. Конечно, Лелана стала сильнее, чем прежде. И способностей прибавилось таких, что недоступны ведьмам. Но ведь колдунья убила ее, сознательно принесла в жертву и готовила послушную рабыню старому ведьмаку. Нет, такое нельзя прощать. При всей любви и трепетному отношению к жизни подобную мерзость необходимо выжигать синим пламенем. Это не значило, что готова сжечь каждого мерзавца, которого встречу на пути. Но если на кону будет стоять моя жизнь или жизнь близких существ, без колебаний уничтожу заразу.