И вот в этот момент мы внезапно оказались привязанными к позорному столбу, нас обвиняли без всякого основания, без какого-либо уважения к нашей частной жизни и к человеческому достоинству. Меня сильно поразил тот факт, что процесс прошел за пределами суда и что приговор был вынесен еще до того, как вина была доказана.
Я слышал кучу глупостей. Я видел, как вмешивались в жизнь семей. Лично я считаю, что, если кто-то совершил любое преступление, он должен быть наказан, но после оценки всех обстоятельств и с возможностью обвиняемого защищаться. Всего этого не было, обвинение предали огласке и вынесли на первые страницы газет.
Вначале я думал, что до этого не дойдет, что самое тяжелое наказание не ляжет на плечи команды, игроков и болельщиков. Я не считал и не считаю, что за ошибку, допущенную десять лет назад или в прошлом году, можно отобрать то, что было честно выиграно на поле.
Заплатить за это должны были виновные, где бы они ни были, но не команда, не клуб, не люди, приходящие на стадион.
Потому что я склонен согласиться со всем, но одна вещь не обсуждается: спортсмен, зная о подобных договоренностях, не должен играть. Я бы этого не сделал и не делал. Признаю, что в отношении великих команд существует своего рода «психологическая зависимость». Мне в определенный момент расхотелось играть, слушать все эти жалобы в конце каждого матча, как будто каждое воскресенье кто-то ставил наши победы под сомнение.
«Хоть бы мы проиграли». Да, я даже так говорил, от отвращения ко всем тем, кому хотелось это видеть.
Но то, что мы завоевали на поле, было настоящим, оно досталось нам потом и кровью, и все желающие это видели.
И все это мы потеряли. В конце лета я оказался в Римини, в Серии Б, и должен был начинать все сначала.
А мне в принципе нравится начинать заново. Это новый вызов.
Я мог уйти, но первым сказал, что останусь. Мой путь футболиста «Ювентуса» от профессионализма к чувствам завершился в тот жаркий сентябрьский день на морском берегу.
Почему я остался? Я так чувствовал, и все. Меня попросил Алессио Секко («Ладно, Джиджи, оставайся»), меня поразил своей вежливостью и серьезностью Жан-Клод Бланк («Мне было бы чрезвычайно приятно, если бы вы решили снова надеть футболку «Юве», потому что «Юве» в вас нуждается»). И, как со Стефано Танци в «Парме», у меня всегда были отличные отношения с собственниками, братьями Элькан, Джоном и Лапо.
Я не мог повернуться спиной к ним и к миллионам болельщиков «Ювентуса».
И я сделал правильный выбор. Выбор Джиджи.
А Серия Б в итоге – не думайте, что я богохульник, – оказалась неплохим опытом. Я искренне ее принял. Прежде всего, у меня никогда не было опыта в Серии Б – если вы дочитали до этого момента, вы знаете, что моя карьера двигалась быстро. Я знаю, что болельщики «Юве» не были столь радостны, как я, но пытаюсь сказать, что этот опыт – переход к провинциальной игре – может обогатить, если принять его правильно.