Ни Плевицкая, ни Скоблин долго не знали, удалось ли Ковальскому добраться до Москвы. Лишь в конце месяца пришла почтовая открытка с печатью Краковского воеводства. На обороте фотографии католического собора, не слишком разборчивым почерком сообщалось, что Вячеслав здоров, того же желает супругам.
— Он миновал все кордоны! — потряс Скоблин открыткой.
— Рада за вас обоих, — ответила Надежда. — Напрасно причисляют тебя к белопогонникам, к борцам за белое дело. Ты иного цвета. Умоляю быть предельно осторожным, чтоб не проступил ненавистный беженцам цвет большевистского знамени. Кому служить, что делать, ты вправе решать сам. Береги, пожалуйста, себя, ты нужен живым не только Москве, но в первую очередь мне.
Скоблина оглушило услышанное, генерал какое-то время был не в силах говорить. Наконец выдохнул:
— Ты… ты знала?
— Догадывалась. А как познакомилась с «другом юности», сомнения отпали. Забыл простую истину: любящую женщину невозможно обмануть, можно изменить, но не обмануть.
— Прости и не осуждай!
— Я тебе не судья, коль решил помогать Москве, значит, считаешь это нужным. Обещаю не лезть в твои дела, не быть помехой. Ответь лишь на один вопрос: служишь большевикам, чтобы заслужить право вернуться, или еще зачем-то?
— Еще зачем-то, — признался Скоблин. — Желание обрести Родину — само собой. Но не желаю и прозябать на пенсии, быть при тебе вроде альфонса, к тому же нужно думать о старости, чтоб она не оказалась нищенской. Деньги не главное, но и без них жизнь уже не жизнь.
Скоблин стал чуть заикаться, когда признался, что выполняет приказы чекистов не только во имя высокой идеи построения в новой России социализма и коммунизма.
— Мою деятельность оценивают высоко, оплачивают довольно щедро. Давно мечтаю приобрести авто и загородную дачу под Парижем или на побережье. Имеется одно «но»: как на приобретения посмотрят в Москве?
Плевицкая перебила:
— Пусть это не беспокоит. Стану хвастаться гонорарами: поди проверь, сколько получаю за концертную деятельность! Опасайся не товарищей в Москве, а соотечественников — здешних беженцев, кто может позавидовать, поинтересоваться содержимым твоего кошелька… — Она прижалась к мужу — рядом со статным генералом казалась совсем маленькой. — Признаюсь, не смогла бы жить с человеком под одной крышей, делить с ним хлеб, постель и чувствовать, что он скрывает от меня главное. Теперь нас ничто не разъединяет. Постараюсь не только хранить тайну, но и стать помощницей. Не забывай о моей профессии, умении играть различные роли. И еще: хитрым сестрам Евы мужчины частенько выбалтывают секреты. Кстати, считаешь Ковальского причастным к гибели Романовского?