— Ну-с, и кто это у нас упирается и не хочет говорить правду? — искренне, по доброму скалюсь. Я всегда так красивым девушкам улыбаюсь. И в предвкушении реализации моей хитрой комбинации, потёр руки.
— Я не виновата, — взвизгнула девчонка, — это тётя Таня меня заставила…
— Э, ты чего? — я аж обиделся. — Я зачем к допросу готовился? А посопротивляться?
— Не надо меня тётей Таней кормить, я всё расскажу… — захныкала девчонка.
Тьфу ты. Конспираторы. Двери закрыть не могли? Она же всё слышала. Такой план коту под хвост…
Не получилось у нас допроса. Что уж тут говорить? Раскололась массажистка Вика, до самого низа. Аж взахлёб рассказывала. Что творится, люди добрые, мной опять красивых девчонок пугают? Беспредел какой-то.
В общем, ничего нового я не узнал. Татьяна хотела избавиться от конкурентки, и тупо запудрила мозги своей глупенькой племяннице. Ту как раз жених бросил, вот она и была зла на весь мужской пол. Нет, не буду вам этот бред пересказывать. Она же реально верит, что это жених негодяй, не оценил её стараний. Тьфу.
Короче говоря, все разошлись и в кабинете отца остались только мы вчетвером. То есть, мои старики и мы с Вовой.
— Пап, — смотрю на закрывающуюся дверь, за которой скрылся конвой, — а что с ними будет теперь?
— Накажем, — отец встаёт и наливает себе грамм сто коньяка. Залпом выпив, выдыхает: — Наконец-то. Мне это реально было надо.
— А как? — не сдаюсь.
— Пока не знаю, — пожимает плечами, — но они нас предали…
— Ну не то чтоб предали, — не соглашается дядь Петя, — точнее предали, но не совсем.
— Полупредательств, не бывает, — поджимаю губы.
— Да понятно всё, — на этот раз не спорит дядя Петя. — Но они же не нам навредить пытались. Но в тоже время, сложно спорить с тем, что они знали, что нельзя ни снимать, не тем более устраивать такие провокации. Да, ты прав, тут главное начать. Так что предательство, хоть и с оговорками, но не убивать же их за это!
— Почему нет? — смотрю дяде Пете в глаза. — Наказание должно быть справедливым. А исторически так сложилось, что за предательство и за измену смерть. Если отбросить всякие моратории на смертную казнь, — усмехаюсь.
— Ты что несёшь? — глаза у дядьки становятся большими. — Ты где такого нахватался?
— У дедушки, — пожимаю плечами.
— Проклятье, — батя успевший на нервах нацедить себе ещё один стаканчик так и бахнул его на стол. — Он же обещал мне, что не будет вмешиваться!
— А он и не вмешивался, папа, всё как ты хотел, — сощурив взгляд, цежу сквозь зубы: — Даже когда я подыхал под пулями, не вмешивался. Всё как ты хотел. Он ваш договор, до последней буквы выполнил. Так что не всегда твоё вмешательство в мою жизнь благо. Если бы меня грохнули, дед бы не стал вмешиваться. Ведь вы с ним договорились, а, папа.