— Хорошо, — задумчиво стучит пальцами по столу. — Допустим. Но подозревать то будут. Не просто так же, ты её увёл, да ещё и документы забрал. Так что могут искать.
— И что? — пожимаю плечами. — Кого искать? Кто её знает? Максимум, имя. Или вообще псевдоним какой-нибудь.
— А девчонки, которые с ней там были?
— А что девчонки? Фоторобот что ли составят? Не смеши меня. С девками она впервые виделась. А там столько макияжа было, что стоит только умыться и ты другой человек.
— А документы? — не сдаётся Вован.
— А что документы? — ехидно улыбаюсь. — Они людей, Вова, похищали. Всех документов, только контракт. Так что, даже если и покатят на неё бочку, то пусть для начала найдут.
— А отпечатки пальцев?
— А сколько там народу перебывать успело? Или думаешь, после каждого раза там с хлоркой моют. Посуду свежую, как раз официантка приносила. Новую, она полапать не успела… ну ты понимаешь, занята была, — сально ухмыляюсь. — Так что если есть где, то надо ещё разобраться чьи они, эти отпечатки. Её или того, кто пару дней назад в том кабинете был. Не стирать же их было. Это подозрительно. А так похитил и похитил. Хотя искать, конечно, будут. Чтоб меня найти. Вот только скоро об этом забудут.
— Почему?
— Всё просто, друг мой Вова, не верю я, что генерала ментовского, который, крышевал Заволодского и Хасана, закроют. А вот если ему подкинуть это… — встав, достаю из сейфа ствол и пакетики с наркотой, забранные у диллеров. — Мне кажется, шикарный скандал будет. Как думаешь?
— Во! — напарник показал оттопыренный большой палец.
— Узнаешь, где живёт?
— Пару дней потребуется, — морщится Вован. — Аккуратно надо.
— Действуй.
Узнать-то Вован узнал. На третий день. Вот только было поздно. Заволодский покончил с собой в тюрьме. Повесился… И предсмертную записку оставил.
Дескать, оговорил честного человека. Мол, это была инсценировка, чтоб скрыть убийство партнёров по бизнесу. Киллера тоже нанял он. Деваха же та, которую, как оказалась, зовут Оксаной, (к счастью, это всё, что было известно о ней) была заранее внедрена, чтоб незаметно открыть киллеру дверь. А две проститутки, которые, были с ними, должны были выступить свидетелями. И ему теперь так стыдно, что аж жить не хочется.
Было ещё что-то, по поводу улик и новых обстоятельств у следствия. Но мне уже было плевать.
Бредятина ещё та. Белые нитки не то, что торчат, на ветру шевелятся. Но что-то мне подсказывает, что скоро те две девахи из клуба, что-нибудь «вспомнят»…
Сказать, что я был зол? Нет, не стоит. Я был в бешенстве.
Всё! Никаких подстав, товарищ генерал, никаких подстав. Только самоубийство… из пистолета с глушителем!