Его взгляд всё это время не отпускал меня ни на миг. Неожиданно он снова легко и непринуждённо рассмеялся.
– Кристи, похоже, я окончательно смутил тебя этими откровениями. Мне и самому порой кажется, что я… сумасшедший, потому как чтобы вместить в себя всё это, то, что без конца терзает и рвёт на части, нужно, наверное, действительно быть сумасшедшим. Каким сейчас я и являюсь тебе.
Он снова засмеялся. Затем, вцепившись в меня взглядом, произнёс:
– Я пугаю тебя, Кристи? Ты страшишься меня? Ведь я несу бред, да?
– Нет, – ответила я, покачав головой. Его глаза ещё сильней впились в меня с пронзительной силой, так, что я, не выдержав, опустила своё лицо и произнесла:
– Сила чувств понятна разве только… Богу.
– О, вечное дыхание истины. А истина в том, что един дух, едина мысль, едино чувство, и оно в том, что я – это ты, а ты – это я. Я дышу, потому что ты есть моё дыхание. Я живу, потому что ты есть моя жизнь. Потому, что я целиком и полностью состою из тебя, и мои чувства и мысли всегда и повсюду будут неотступно следовать за тобой, и смерть не разлучит их!
Господи, Кристи.
Он подошел ко мне ещё ближе и взял меня за руки.
– Ну, посмотри же на меня. Посмотри внимательно… Неужели ты и сейчас ничего не видишь?
Я в растерянности смотрела на него. Мои мысли путались, а что, если это очередной подвох, его очередной розыгрыш, и через мгновение, он снова, как тогда, жестоко рассмеётся мне в лицо? Нет, я не выдержу больше такого испытания. Я попыталась высвободиться из его рук.
– Не вырывайся, Кристи, – ещё крепче сжав мои руки, сказал он. – Ещё раз прошу тебя, посмотри на меня внимательно. Ну же… Но неужели ты не видишь? Не видишь того, что я… Господи, да я же… люблю тебя. Люблю безумно… сильно. Люблю больше всего на свете. Больше жизни! Люблю так, как ещё никто никогда никого не любил на свете!
Я в замешательстве подняла на него глаза. В какой-то момент его слова, казалось, подняли меня до небес, но мой внутренний голос неожиданно злобно и с усмешкой погрозил мне пальцем, говоря ехидно: «Берегись, ты забыла про те случаи».
Я снова попыталась вырваться от него, потому как мучительным было осознание того, что мне приходится сейчас стоять перед тяжёлым и терзающим всю мою душу выбором. Я словно онемела вся. В моей голове быстро и бездушно проносились мысли о том, что вот сейчас он снова засмеётся надо мной, нанеся мне в следующую минуту сокрушительный удар, который окончательно разорвёт мне душу. Но тут сквозь эти мысли меня охватило другое, нарастающее и усугубляющее своё превосходство чувство, что он говорит правду, и об этом сейчас свидетельствовало всё его лицо: его мимика, его жесты, абсолютно всё. Но нет, я попыталась, как и тогда, собрать всю свою волю, чтобы не позволить себе сделаться в очередной раз мишенью для его жестоких шуток и безграничных усмешек надо собой, которые позже могут стать поводом для моего очередного самоедства и окончательно сломить меня. Сквозь эти мысленные противоречия, я снова услышала его голос: