— Благодарю, мистер Уолинс! — одобрительно сказал Дэн, выслушав его отчет. — Я полагал, Вы будете все записывать, однако вижу, Вам удалось запомнить даже такие мелочи. Я очень Вами доволен!
— Спасибо, сэр! Но, как Вы и сказали, я действительно вел письменный отчет. Он здесь, если желаете взглянуть.
— Непременно, но только после ужина.
— Вот именно! Я даже думать не могу о делах, пока не съем хотя бы пару тостов! Эдгар, распорядись, чтобы ужин подали в наш кабинет.
— Конечно, мистер Моррэс!
Я взял документы, приготовленные управляющим, и медленно пошел по служебному коридору.
— После можете ехать домой, Эдгар, — сказал Дэн.
— Но, сэр, еще даже нет и четырех!
— Я знаю, а еще даю Вам две недели отдыха, разумеется, за наш счет.
— О-о-о, мистер Мак’Коллин, это слишком щедро! — управляющий, очевидно, растерялся от данной неожиданности.
— Вы это заслужили, отдыхайте!
Я увидел, как Дэн улыбнулся и направился ко мне.
— Зачем ты дал ему так много выходных?
— А разве не понятно? Эдгар один вел дела, сам со всем справлялся, каждый день находился в отеле, решая то одну, то другую проблему, — серьезно пояснил Дэн.
— Мы ему за это платим, — напомнил я.
— Я не забыл. Но таких сотрудников нужно ценить и иногда поощрять. Это деловой подход, а впрочем — простая человечность. И, кстати, мы могли бы сами зайти в ресторане и поужинать. Не стоило давать Эдгару такое глупое поручение.
— Я тоже владелец этого места и сам решу, о чем мне просить моих рабочих! — я снял с себя пиджак и с довольным видом опустился в кресло.
— Как знаешь… Эти люди старше нас, однако наше положение в обществе куда более значительное и с финансовой стороны мы ничем не обделены. Мне бы не хотелось лишний раз напоминать им их место, демонстрируя свое превосходство и алчно пользуясь их безотказностью и безвыходным положением.
— Ты снова говоришь какую-то чушь! О такой мелочи и думать не стоило.
— Нет, стоило! Ты знал, Мартин, что он не посмеет тебе отказать, хотя это вовсе не его обязанность. Все работодатели так поступают: нагло пользуются своим положением. Мой отец поступал так же. Он становился крайне надменным в присутствии слуг и своих рабочих, всегда обращался к ним на «ты». Еще тогда, будучи мальчиком, я решил, что никогда не стану смотреть на кого-то свысока, даже если буду иметь на это право, — он повернулся ко мне спиной, подойдя к окну. — Быть рабочим нелегко. Я никогда не хотел бы оказаться на месте тех людей, подчиняться кому-то, но и эксплуататором я быть не хочу. Пусть сотрудники уважают нас за то, что мы уважаем их.