— Дэн, ты правда думаешь, такой подход заставит людей работать лучше? — я почти рассмеялся. — Они забудут, кто мы, примут нас за друзей, расслабятся и, в конце концов, станут относиться к нам, как к равным.
— Так не случится. Я не собираюсь напрочь стирать границу между хозяином и рабочим, просто не стану злоупотреблять своими привилегиями, чтобы не оттолкнуть от себя служащих, чего и тебе советую.
— Я уверен, они все равно ненавидят нас за наше богатство. Они видят твои золотые часы, Дэн, и сразу же начинают тебя ненавидеть. Все, что ты говоришь и делаешь, уже не имеет значения. Я, конечно, буду вежлив, однако как по мне, эти люди всего лишь наши слуги, такие же, как Миа, которая варит нам по утрам кофе и застилает постели. Они выбрали себе такую жизнь, такое положение, а значит, должны следовать ему без всяческих удивлений.
— Ты ничего не понял, Мартин, — Дэн с разочарованием покачал головой.
Тут беседа прервалась негромким стуком в дверь: нам, наконец, принесли ужин.
Окунувшись в двухминутное молчание, мы осмотрелись и только теперь осознали, что не были тут очень давно.
— Кажется, я не видел этот кабинет целую вечность! — Дэн открыл черный футляр, лежавший на столе, и с удовольствием взял в руки свою перьевую тяжелую ручку. — Как давно я не ставил на документах подпись!
Я улыбнулся.
— У меня те же чувства, как будто я снова дома. Интересно, почувствовал бы я то же самое, вернувшись в Чикаго? — мой взгляд на миг замер, устремившись в окно. — Я давно не видел Бетти, написал ей всего раз.
— Скажу честно, Мартин, мне не нравится, каким ты порой становишься безудержным и легкомысленным. Однако, боюсь, если ты вернешься в Чикаго хотя бы на несколько дней, ты снова станешь замкнутым, робким и неуверенным в себе, как тогда, когда мы познакомились. Не всякому хватает стойкости вернуться назад в прошлое и при этом не потерять настоящее.
— Да, ты прав. Мне нечего там делать. Моя жизнь теперь здесь.
Горячий ужин и крепкий кофе придали нам сил. Работы оказалось много. Мы провели в кабинете еще несколько часов, прежде чем отправились домой. Миа уже разобрала наши вещи и испекла свой фирменный пирог, как подарок ко дню приезда. Но даже чудный ванильный запах, расстилавшийся по всем комнатам, не придал нам бодрости. Утомленные долгим путешествием и длительным пребыванием в отеле, мы смогли лишь пожелать служанке доброй ночи и тот час же «провалились» в сонное забытье.
Время шло, и наше финансовое состояние все росло и росло. Мы становились старше, но я ничуть не изменил полюбившийся мне образ жизни, не желая себе в чем-либо отказывать, тем временем как Дэн, напротив, стремился приумножить наши доходы. Он часто думал и рассуждал о новых способах вложений. Так у нас появился ресторан «Magnolia» (Магнолия), который мы открыли на Пятой авеню, а спустя три года — еще один отель, который мы назвали «Seasons Hotel» (отель «Времена года»). Дэн и я по-прежнему оставались компаньонами, однако почти все воплощенные идеи, как и раньше, принадлежали лишь ему.