Словно крадучись, я встал у самой елки, дабы иметь возможность хоть что-нибудь услышать.
— Добрый вечер! Мы хотели бы снять номер, — сказала брюнетка.
— Мне очень жаль, мисс, но все номера заняты.
— Нас устроит даже самый простой номер! — девушка с надеждой заглядывала в глаза консьержа, сжав в руках сумочку.
— Сожалею, мисс, отель переполнен! Всего час назад был отдан последний номер.
— Что ж… — она с огорчением отвернулась и посмотрела на подругу. — До Нового года осталось всего четыре часа. Сомневаюсь, что мы сможем что-нибудь найти.
— Неужели действительно нет ни одного свободного номера? — внезапно к стойке подошел Дэн. — Может быть, вам стоит посмотреть еще раз?
— А-а-а… — замешкался консьерж, — Хорошо, сэр, сейчас проверю.
Девушки стояли полные смятения и одновременно надежды.
— Прошу прощения за мою ошибку! У нас действительно есть один свободный номер: люкс с видом на парк.
— Какая удача! — радостно произнесла блондинка.
— Как будто груз с плеч! — обворожительная брюнетка повернула голову, желая поблагодарить незнакомца за его неравнодушное участие, очевидно, приняв его за одного из гостей, но он уже ушел. Даже я сам не успел заметить, как Дэн скрылся за служебной дверью.
Я не мог отвести от нее глаз и, словно заколдованный, с наслаждением смотрел на ее прекрасный, благородный профиль. Она сняла черную перчатку, поставила в журнале подпись и улыбнулась. Каждый ее жест, каждое движение были женственны и изящны, вводя меня в медленный, беспробудный гипноз.
— Добро пожаловать в наш отель! Вот ваши ключи. Портье отнесет багаж.
— Ах, Молли, как я рада! — блондинка взяла подругу под руку, и они направились к лифту, прямо в мою сторону. — Я так устала! Боюсь, Новый год мне придется встретить, лежа под одеялом.
— Даже не думай об этом, дорогая! Я тоже устала, однако лечь спать в такой праздник будет величайшей ошибкой. Это ведь наш первый год вдали дома!
Я, наконец, смог узнать ее имя и с нежностью произнес его тихим шепотом: «Молли». Наши глаза внезапно встретились. Она прошла всего в шаге от меня, и тут я оцепенел еще сильнее. Не знаю, как выглядело мое лицо. Помню только, что она улыбнулась белоснежной улыбкой, предназначавшейся в тот миг мне одному. У нее был взгляд богини, но не надменный, а такой нежный и трогательный, с присутствием глубокого достоинства, которое она гордо несла в себе, тем самым выделяясь среди других.
Проводив ее взглядом, я решил вернуться в кабинет. Дэн весьма эмоционально что-то объяснял отцу по телефону. Они всегда говорили только о бизнесе и деньгах, и однажды я перестал вникать в суть их долгих бесед.