— Звезды — это далекие солнца. По крайней мере так утверждает Третий орден. У далеких светил не может быть власти над земными людьми.
— Объясни, почему ты убил надсмотрщика, а не хозяина?
— Тот стоял ближе, а добросить было нелегко. — Френтис посмотрел ей в глаза. — К тому же я знал, что вы легко могли бы отклонить удар.
Она согласно кивнула, откинулась на подушку и закрыла глаза.
— У самой воды, вон там, спит человек. Седовласый, одет как ремесленник, в ухе серебряная серьга. Когда луна полностью взойдет, пойди и убей его. В поклаже найдешь зеленый пузырек, там — яд. Не оставляй на теле никаких следов и забери все письма, которые найдешь у него.
Путы позволяли ему говорить, но Френтис не стал. Какой смысл?
* * *
Как и Верные, воларцы предавали своих мертвых огню. Тело седовласого завернули в покрывала, облили ламповым маслом и подожгли. Не было никаких надгробных речей, и особенно огорченными люди не выглядели. Похоже, что умершего во сне мужчину никто здесь не знал, имя его на табличке гражданина — Веркал — было самое обычное и ничем не примечательное. Его вещи как раз распродавали с импровизированного аукциона, когда Френтис с хозяйкой отправились в путь.
— Он следил за нами, если тебе это интересно, — сказала женщина. — Полагаю, его послал Арклев. Подозреваю, что советник несколько охладел к идее нашего смелого предприятия.
Френтис понимал, что она скорее размышляет вслух, чем обращается к нему. В этом отношении она напоминала мастера Ренсиаля.
На пятый день впереди показалось Ярвское море — по словам женщины, самое большое из внутренних морей. Они направились к небольшой паромной переправе в мелководном заливе. Вокруг пристани уже толпились путешественники и их животные: переправа находилась прямо на караванном пути. Широкое море казалось темным под безоблачным небом; на западе виднелись подернутые дымкой горы. Плата за переправу — пять квадров, да плюс пять полновесных дисков за коней.
— Ты просто грабитель, — сообщила женщина паромщику, отдавая монеты.
— Вы хоть сейчас можете отправиться вплавь, госпожа, — осклабился тот, и женщина рассмеялась.
— Надо бы приказать моему человеку прикончить тебя, но мы спешим. — Она снова рассмеялась, и они завели коней на борт. — Когда я переправлялась в первый раз, это стоило мне всего один квадр и один диск, — пояснила она, когда рабы, подгоняемые кнутом, взялись за весла и паром отправился в путь. — Кстати, это было всего каких-нибудь два столетия назад.
Френтис нахмурился. «Столетия? Ей же не дашь больше тридцати». Она усмехнулась, заметив его замешательство, но ничего не сказала.