Та промолчала, лишь саркастически приподняла бровь. «Все еще боится, что я сбегу и оставлю ее без меча», — подумал Ваэлин и внутренне поморщился, представив, как она отреагирует, когда он расскажет ей правду о мече.
Через несколько миль показалась деревушка, расположенная в ивовой роще. Дома почти развалились, немногие сохранившиеся оконные рамы и двери покачивались на ржавых петлях, а сквозь гнилую солому на крышах виднелись стропила.
— Здесь никто не живет, — сказала Рива.
— И уже много лет.
Взгляд Ваэлина остановился на домике под самой высокой ивой. Они вошли внутрь. Пол, покрытый слоем пыли, обвалившийся кирпичный камин… Аль-Сорна вышел на середину комнаты, прикрыл глаза и запел.
Она всегда смеялась. Отец называл дочку «своей маленькой хохотушкой». Времена были тяжелые, семья часто голодала, но она все равно находила поводы для смеха. Она была счастлива здесь.
Песня изменилась, ее тон стал ниже, тревожнее.
Кровь на полу, мужчина кричит, держась за рану в ноге. Похоже, он солдат, на его мундире — азраэльский герб. Девочка лет четырнадцати выхватывает из огня раскаленную кочергу и бьет ею по ране, солдат визжит и падает без чувств.
«У меня есть кое-что для этой девочки, — произносит другой солдат, судя по одежде — сержант. Он кидает ей серебряный талант. Она никогда еще не видела столько денег за раз. — Ее дару позавидуют даже в Пятом ордене».
Девочка поворачивается к женщине, стоящей в углу: та напряженно смотрит на солдат. «Мам, а что такое Пятый орден?»
— Семья Вардриан, — прервал видение голос Ривы. Стоя у камина, та читала деревянные таблички, прибитые к стене. — Это те, кто здесь жил?
— Да, — ответил Ваэлин, подходя к ней. Пробежал пальцами по прихотливо вырезанным буквам, окрашенным в белый цвет. Посыпались кусочки шелушащейся краски.
— У тебя кровь.
Действительно, на верхней губе оказалось пятнышко крови. Временами подобное случалось еще в камере, когда он не слушал, а пел сам. Чем громче была песнь, тем сильнее шла из носа кровь. Или из глаз, как в тот раз, когда он пытался дотянуться до Дальнего Запада через всю ширь океана. «Это цена, которую я плачу, — сказала ему тогда слепая женщина и со значением добавила: — Мы все ее платим за наш дар».
— Ничего страшного. — Ваэлин вытер кровь и, потеряв интерес к табличкам, направился к выходу.
* * *
Два дня спустя показался мост через Соленку. Ваэлин помнил его деревянным. Теперь же его сделали каменным, шире и прочнее. Фургон подкатил к заставе.
— Король любит строить, — пояснил Джанрил, бросая смотрителю мешочек с монетами за проезд каравана. — Мосты, библиотеки, лечебницы… Сносит старые, строит новые. Кое-кто уже именует его Мальцием-Каменщиком.