— У меня нет мужа.
— Ни одного? — покосилась на нее Давока.
— Ни одного, — ответила Лирна, пригубив вино. — Ни одного.
— А у меня их десять, — с гордостью произнесла воительница.
— Десять мужей?! — воскликнула Нирса.
— Точно, — кивнула Давока. — И ни у одного нет другой жены. Если уж женился на мне, другие не требуются. — Она захохотала, стукнув кулаком по столу, отчего Нирса подпрыгнула.
— Попридержи язык, женщина! — прикрикнул на нее лорд-маршал Аль-Смолен. — Подобные разговоры не для ушей ее высочества.
Давока закатила глаза и схватила с блюда куриную ножку.
— Мерим-гер, — фыркнула она.
«Это означает „морская пена“ или „мусор, вынесенный на берег“, в зависимости от интонации».
— Сколько дней пути до Горы верховной жрицы? — спросила Лирна.
Зажав куриную ножку в зубах, Давока показала дважды по десять пальцев. «Еще двадцать дней в седле…» Лирна даже застонала: надо будет попросить у Нирсы еще немного мази.
* * *
Юлльса со слезами на глазах умоляла позволить ей остаться. Лирна вручила девушке лазуритовый браслет, один из тех, которые взяла с собой как раз на подобный случай, а также десять золотых. Поблагодарив за службу, она обещала девушке, что напишет ее родителям самое благоприятное письмо, и заверила, что Юлльса всегда будет желанным гостем при дворе. Нирса осталась успокаивать рыдающую подругу, а принцесса направилась к Воронку.
— Ты правильно сделала, королева, — заметила Давока, уже сидя верхом на своем крепком пони. На лоначке была плотная накидка из волчьей шкуры. В лучах восходящего солнца поблескивали острые кромки треугольного наконечника из черного железа, насаженного на ее длинное копье. — Эта твоя девчонка — слабачка. Ее дети умерли бы в первую же зиму.
— Зови меня просто Лирной, — отозвалась принцесса, забираясь в седло. Платье с широкой юбкой для верховой езды позволяло ей сидеть по-мужски, однако удобства это не прибавляло.
— Ли-ир-на… — старательно повторила воительница. — Что это означает?
— Что моя мать очень любила свою бабушку, — ответила принцесса и улыбнулась, заметив замешательство Давоки. — Азраэльские имена ничего не значат. Мы называем своих детей как нам заблагорассудится.
— У лонаков дети сами выбирают себе имя. Я назвала себя так, когда забрала это, — Давока помахала своим копьем, — у убитого мною мужчины.
— Он чем-то обидел тебя?
— И не единожды. Он был моим отцом! — рассмеялась она и пришпорила пони.
Укрепления Скелльского перевала представляли собой настоящий лабиринт каменных башен и стен, каждая из которых становилась заслоном на пути нападающей армии, загоняя ее в узкий смертоносный рукав. Лирна восхитилась мудростью архитектора: даже если часть форта падет, оборону можно будет продолжать с башен и стен, вне зависимости от того, как глубоко проникнут враги.