Стив откинулся на спинку стула.
— Не могу поверить, что я столько съел.
— Не больше, чем я.
— Просто удивительно, где вы все это уместили.
И действительно, ела она совсем не так, как в ресторане студии. Марилу рассмеялась.
— У меня больше опыта.
Пришла служанка, начала убирать со стола. Марилу встала.
— Давайте перейдем в гостиную.
Зазвонил телефон. Она подошла к маленькому столику, сняла трубку.
— Слушаю, — звонил Сэм. Она помолчала. — Очень жаль. Да, тогда завтра, — она посмотрела на Стива. — Сэм хочет поговорить с тобой.
Стив взял трубку из ее руки. В ухе загремел голос Сэма.
— Я завяз накрепко, вырваться не смогу. Я не ошибся насчет макарон?
— Не ошибся.
— Сколько ты пробудешь в городе? Я бы хотел встретиться с тобой. Есть интересные идеи.
— Несколько дней.
— Завтра, скорее всего, ничего не получится. Как насчет послезавтра?
— Меня устраивает. Пусть только твой секретарь позвонит моему и скажет, в какое время.
— Ладно. Спасибо тебе.
— За что? — удивился Стив.
— За то, что проявил уважение к моей девушке. Я это ценю.
Он положил трубку. Последовал его примеру и Стив.
Марилу стояла у бара. Повернулась к нему с двумя бокалами Fior d'Alpi[28] в руках. Он почувствовал дрожь в ее пальцах, когда она передавала ему бокал.
— Вам нездоровится?
Она покачала головой.
— Все нормально.
— Вы, должно быть, устали. Сниматься весь день на такой жаре, а потом прийти домой и встать к плите. Я, пожалуй, пойду, а вы отдохните.
— Нет, — вырвалось у нее. — Не уходите.
— Вам станет лучше, как только вы ляжете в постель.
— Я в полном порядке. Готовила не я. Заказала обед у Билли Карина в «Золотом доме» на бульваре Санта-Моника. Только он готовит, как мы — дома.
— Вы шутите.
— А вы, я вижу, изумлены. Но почему? Это же Голливуд. Тут все не взаправду, нет ничего реального.
Стив промолчал.
— Я не умею готовить. Не смогла научиться. Мне было четырнадцать, когда меня увидел режиссер, приехавший в наш город со съемочной группой. Я уже тогда была девушкой видной. Две недели спустя я уехала с ним в Рим. Мой отец только обрадовался. Семерых детей прокормить легче, чем восьмерых.
Марилу отвернулась.
— Вы знаете, в вопросах чести сицилийцы не так уж щепетильны, как полагают многие. Особенно если десять тысяч лир меняли владельца.
«Десять тысяч лир меньше двадцати долларов», — подумал он.
— Извините.
— Вам-то извиняться не за что. Я кое-чему научилась у своего отца. Всему есть цена. Даже чести. Этот урок я запомнила на всю жизнь. После того режиссера были другие. Всегда кто-то был. Теперь — Сэм, — она повернулась. — Так что насчет меня вы не ошиблись.