Кузьма Наумыч крякнул, будто ему поднесли рюмочку:
— Во-от! Пущай знает, кто хозяин. Комитеты! Контроль…
— Узорный туесок захватишь из моей кладовой, — строго перебил Нектарий, — в коляску вынесешь, — и сказал Виктории ласково: — Подвезу вас. Кстати, икорки туесок заброшу — хороша малосольная. Лидия Иванна любительница.
Да, мать ложкой, как едят кашу, уплетала икру.
— У вас нет денег?
Нектарий как будто обрадовался:
— Как не быть!.. Прикажете? Сколько?
— Да нет! Почему вы не дали? Ну, когда… Не дали, когда сын у человека?
Нектарий взял стальную линейку, тряхнул счеты пухлой рукой, положил то и другое, оперся руками о конторку:
— А почему, собственно, я должен дать ему, Виктория Кирилловна?
— Человек же работает… у вас.
— Много их у меня работает.
— Но если ребенок… Это же… Ну, по-человечески просто!
Нектарий усмехнулся, по-нарочному тяжело вздохнул:
— По человечеству — изволили сказать. Да ведь человечество-то это, оно должно быть взаимным. Я не скуп, Виктория Кирилловна, и не жаден. Бывало, на крестины харчи в кредит отпускал, а еще богатый подарок посылал — мадеполаму на белье младенцу, да шерстяной материи на платье роженице, да и всякого добра. Такому работнику золотому, как этот дьявол лохматый, уж отвалил бы, не пожалел. Было по человечеству. А нынче где ж оно? — Его маленький рот скривился в улыбке. — Нынче меня в эксплуататоры, однако, записали, в грабители рабочего люду. Казну мою, прибыля мои, все дело мое хотят, видите ли, контролировать. И этот самый Петр Старосельцев, — неожиданно резким движением Нектарий выбросил тяжелую руку, тряс ею, указывая пальцем куда-то далеко за дверь, — этот Старосельцев, видите ли, какой-то ихний комитет выбирал, голосовал. Какое же у меня к нему человечество может быть? До евангельского совершенства, каюсь, не дошел. Бьют по левой — не подставлю правую. — Человек я земной, Виктория Кирилловна, с тем и возьмите.
— А вы считаете, справедливо, что у вас капитал, а Старосельцев нуждается в каких-то рублях, тем более для ребенка? Справедливо, по-вашему?
— Я б ему сотню подарил, кабы черт лохматый с «товарищами» не знался!
— Вы бы подарили. А почему не он вам? Справедливо это, по-вашему? Ведь разве?.. Каждый человек ведь…
Нектарий встретил ее прямой взгляд и весело, даже с торжеством сказал:
— Я рассуждаю, Виктория Кирилловна, по большевицкой формуле: от каждого по способностям, каждому по потребностям.
— Как?.. То есть… как?
— Да так. Я по моим способностям капитал нажил, а Старосельцев по его способностям ловит для меня рыбу. И потребности мои, по моему образованию и положению — одни, а у него, стало быть, поменьше.