— Подождите. Лучше один подойду. Удобнее.
Виктория выпустила его руку, отступила к стене, Леша подходил к группе офицеров. На нем была точь-в-точь такая же форма, такой же английский френч, но все равно он отличался от этих — комнатных, серых — вокруг генерала. Это так видно.
Он щелкнул каблуками, вытянулся в струнку, сказал громко:
— Ваше превосходительство, разрешите побеспокоить?
Разговор вокруг стих.
— В понедельник, в десять утра. Или, — Шатровский взглянул на невысокого худого офицера, — капитан Озаровский, примите поручика, — и снова обернулся к англичанину.
— Дело безотлагательное, чрезвычайное, ваше превосходительство, — настойчиво сказал Леша. — Я прибыл из Устьреченского.
С любопытством рассматривали его офицеры и дамы, у генерала глаза стали внимательные.
— Это под Карачинском, ваше превосходительство, — тихим голосом объяснил капитан Озаровский. — Это фронт.
Слово поняли даже иностранцы, заговорили все разом:
— Боже мой! Красные банды?
— Ужасно, ужасно, ужасно!
Генерал встревоженно смотрел на Лешу, закусил губу, и аккуратная эспаньолка встала дыбом:
— Под Карачинском. Так.
— Сообщение секретное, ваше превосходительство.
— Понимаю. Капитан Озаровский!
— Можно уединиться с господином поручиком в красной гостиной, ваше превосходительство, — сказал Озаровский.
Генерал нахмурился:
— Господа, извините — я вас оставлю. Капитан Озаровский, проводите господина полковника и всю почтенную компанию в биллиардную. Следуйте за мной, поручик, — он прошагал мимо Виктории.
Леша, почти на ходу, быстро сказал:
— Вы подождете? Посидите.
— Посижу.
Генерал оглянулся:
— Супруга?
— Невеста, ваше превосходительство.
— Очень приятно. Представьте меня, поручик.
Виктория поняла, что Леша не знает ритуала представления, подала руку генералу, сказала кокетливо, почему-то подражая матери:
— Разве нужно представлять ваше превосходительство? Я вас прекрасно знаю.
Шатровский любезно жал ее руку:
— Очень рад, искренне рад, — повернулся к дамам, — Августа Петровна, окажите внимание очаровательной невесте нашего героя-фронтовика. Честь имею! — поклонился и ушел вместе с Лешей.
Никто не догадался? Хоть бы никто не догадался.
— Подойдите к нам, дитя, — властно сказала генеральша.
Несколько шагов под взглядами всех дам и офицеров надо было пройти легко, чтоб не заметили, как жмут ей туфли.
Генеральша, как оценщик, оглядывала Викторию красивыми, злыми глазами и улыбалась:
— Милые дамы, прошу любить да жаловать.
— А мы с барышней знакомые, — Федосья Архиповна Мытнова тоже улыбалась ей.
Всегда кажется, что у нее вдвое больше зубов, чем полагается. Не скажет про уроки — не заплатила ведь, слава богу.