— Там такое течение… меня просто сшибёт! А вы, вы ведь сильная… Я подам вам руку, помогу выбраться… — сдерживая рвущийся смех, Шантия закрыла лицо руками: теперь эти звуки сойдут за рыдания. Фьора посмотрела на спутницу безумными глазами — и прыгнула вслед за мальчиком в реку.
Обоих скрыли клокочущие воды. Но из облаков пара ещё слышались крики и мольбы о помощи.
Рано. Слишком рано.
— Где вы?! Я вас не вижу! — разумеется, придётся придвинуться ближе к берегу, протянуть руку в пустоту: конечно, им не выбраться, но если сейчас кто-то вдруг издалека поспешит на помощь, они запомнят, что бывшая наложница пыталась помочь.
Плеск воды и голоса смолкли, задавленные рёвом бушующего потока.
Кажется, дело сделано.
Именно в те мгновения, когда Шантия уже готова была облегчённо выдохнуть, чтобы после, выдавив из себя слёзы, громко причитать и звать на помощь, чуть в стороне послышался судорожный кашель.
С трудом она перевела взгляд на источник звука — и увидела Фьору, на спине которой, уцепившись за мать руками и ногами, трясся мокрый насквозь Альбранд. Они выбрались. И мать, и сын. Шантия торопливо склонила голову, чтобы не показать им ту досаду, что отразилась на лице.
— Такое сильное течение… Надо вернуться в лагерь.
— Конечно, конечно, госпожа! Я так рада, что вы не пострадали! — стряхнув с себя оцепенение, Шантия стянула плащ и принялась укутывать дрожащего мальчика. Её руки тряслись; как могло показаться со стороны — от пережитого ужаса, на деле же — от гнева. Когда теперь ещё представится шанс избавиться разом и от жены лорда, и от его сына? На её руку натолкнулась ладонь Фьоры: та, мало что соображая, пыталась закутать ребёнка в собственный плащ, будто не замечая стекающих с него потоков воды. Её трясло; губы посинели.
— Вам холодно, госпожа? — всеми силами пряча улыбку, спросила Шантия. Та помотала головой, обхватывая себя подёргивающимися руками.
Возможно, ещё не всё потеряно.
— Я хочу к маме! — Альбранд, раскрасневшийся от воплей, попытался одновременно лягнуть и укусить удерживающую его няньку. — Пустите меня к маме! Вот как прикажу — вас всех казнят!
Нянька, совсем молодая темноволосая девушка, смотрела на беснующегося мальчишку с нескрываемой растерянностью и ужасом. Что за глупые законы, которые требуют, чтобы маленький паршивец с самого начала знал, что окружают его те, кто не имеет права ни осудить, ни ударить? Шантия охотно отвесила бы ему парочку оплеух.
Нельзя. Нужно быть вежливой, покорной и тихой. Таких женщин ни в чём не подозревают.
— Это всё демонские проделки, точно. Вот как возьмут тебя, голову оторвут, пальцы откусят и из рук-ног пирог сделают! — для пущей убедительности Кьяра махнула прямо перед лицом отшатнувшегося племянника. — Ещё и мужчину к ней запустили! Будь мы сейчас дома, отец с матерью уже приказали бы перерезать ей горло.