– Постойте, постойте! – побежал за ними следом торговец. – А деньги!
– Тьфу ты! – сплюнул Серега. – Совсем забыл, понимаешь! Где у нас деньги, шеф!
– Ты на сколько с ним сторговался?
– Двенадцать мин. Что, совсем не осталось?
– Вы в затруднении? – поинтересовалась черноволосая.
– Нет, нет,– сказал Бобров. – Сейчас мы этот вопрос решим. Серж, беги на корабль, там в моем денежном ящике лежит кожаный ярлык на тысячу драхм, ну и серебро. Берешь ярлык, двести драхм и бегом. Но не сюда, а там, рядом с причалом лавка трапезита. Отоваришь чек на тысячу. Сколько у них комиссионные – я не знаю, поэтому возьмешь триста драхм. Вобщем, давай бегом.
Серега сорвался с места и унесся. Дригиса дернулась было следом, но Бобров придержал ее за подол и она, вздохнув, осталась.
– Сейчас будут деньги, любезный, – сказал Бобров торговцу и тот немного успокоился.
– У вас есть корабль? – переспросила высокая красавица. – Свой?
– Да, – охотно ответил Бобров.
Он любил хвастаться своим кораблем.
– Да его отсюда видно. Вон две мачты торчат, – и Бобров указал на действительно возвышающиеся над всеми на несколько метров мачты.
Афинянки притихли и уважительно посмотрели на Боброва. Потом высокая сказала:
– Такой большой. Больше всех. А можно на него посмотреть?
– А это надо спрашивать капитана. Вот он, кстати, – и Бобров указал на приосанившегося Вована.
В это время примчался запыхавшийся Серега.
– Ну-ка, подставляй подол, – грубо сказал он торговцу и ссыпал ему из кожаного мешка груду серебра, не менее пяти килограмм, швырнув следом и сам мешок. – Считай.
– А ты, госпожа? – обратился торговец к черноволосой.
– Пришли кого-нибудь за деньгами в дом Тайс между холмом Нимф и Керамиком.
По зевакам как ветер прошелестел.
– Тайс Афинская, Тайс Афинская.
«Трезубец» вышел из Босфора под вечер. Выбор был небогатый: идти через море напрямик, на ночь глядя, или приткнуться к берегу и заночевать. Ветер дул западный. Балла три. Волны, насколько было видно, только-только начали обзаводиться барашками. Вован посмотрел на барометр и сказал, что шторма не предвидится, потому что тот упорно показывал «ясно». Ну а если его не предвидится, то сами боги велели идти прямо. Дров оставалось на несколько часов полного хода и капитан решил их поберечь на случай аврала, а проделать весь путь под парусами, тем более, что идти тут было всего двести семьдесят миль по прямой с благоприятным ветром. Бобров согласился, а остальных и не спрашивали.
Отужинав на юте, Бобров и Златка спустились к себе в каюту. Не успели они толком расположится, как ввалился Серега, за которым шла Дригиса.