И все это поспевало почти одновременно под совокупным воздействием воды и солнца. Ефимия, первое время пугавшаяся всего неизвестного, уже освоила салаты, гаспаччо и щи. Население поместья распробовало вкус баклажанной икры с чесноком и специями, а также жареные кабачки. Подходило время арбузов и дынь. К дяде Васе стояла очередь из желающих работать, потому что огородники первыми опробовали свой продукт. А когда Бобров лично приготовил обжаренный в оливковом масле мелкий молодой картофель, даже не очищенный от кожуры, восторгу не было предела.
Вобщем, обитатели поместья получили дополнительный стимул держаться за это место обеими руками.
Заехавший по делам Никитос, оставшийся по случаю на обед, сначала с интересом посматривал на разносимые блюда, а, отведав, не смог сдержать восхищенного возгласа. А, узнав, откуда все это, стал приставать к Боброву с просьбой продавать овощи только через его лавку. Довольный Серега потирал руки в стороне, хотя уж тут-то он был совершенно ни при чем.
Однако Никитоса ждал жестокий облом.
– В этом году, – сказал Бобров, – мы ничего продавать не будем. Нам просто нечего. Огородик маленький, а населения в поместье много и на всех хватает с трудом. А нам еще на зиму надо заготавливать.
– Это как это? – заинтересовался Никитос, забыв даже про то, что его только что обломали.
– А-а, такты еще не знаешь. Тогда пойдем, – Бобров привел озадаченного Никитоса во владения Ефимии, и попросил показать все для консервирования.
Раздраженная чем-то Ефимия хотела сначала всех попросту послать, но услышав про консервирование, кое для нее самой было еще в диковинку, охотно продемонстрировала изумленному Никитосу блестящие прозрачные банки, желтые железные крышки и свою гордость – закаточную машинку.
Никитос осторожно взял в руки трехлитровую банку, осмотрел ее со всех сторон и вернул заметно волновавшейся Ефимии.
– Вот уж диво, – сказал он восторженно. – А что вы потом будете с этими сосудами делать?
– А потом, – чувствуя свою значимость, важно сказала Ефимия. – Мы будем складывать туда овощи, заливать их рассолом или соком, прогревать и закрывать крышками при помощи той самой машинки. Называется «закатывать». Ну, и в подвал.
– И что? – немного разочарованно спросил Никитос.
– А зимой, – мечтательно ответила Ефимия, – мы откроем банку, и все вокруг будет пахнуть летом. И мы ощутим на языке его вкус.
Бобров слушал Ефимию и улыбался про себя. А практичный Никитос уже стал искать выгоду.
– А много у вас, уважаемая Ефимия, этих прекрасных сосудов?
– Мало, – моментально становясь суровой, ответила Ефимия и, посмотрев на Боброва, желчно добавила: – Очень мало.