Сумки бросают, если в них нечего носить.
Солдаты сумку Гайдара бросили.
Следовательно, нести им в сумке было нечего.
Сумка была пуста.
Или в ней лежала одна какая-нибудь тетрадка, которую солдаты просто выкинули.
Это объяснение сразу примиряло все разрозненные сведения.
Гайдару ничего не стоило взять сумку на последнее задание, ведь она теперь была легкой.
Абрамов и Скрыпник могли не запомнить, была ли она у Гайдара в последний вечер, ведь сумка «похудела» и утратила привычный облик.
Бутенко мог знать от случайного, не найденного мною свидетеля, что бумаги Аркадия Петровича забрали солдаты, поскольку блокнот или тетрадку Гайдар, конечно, в сумке нес.
«Хорошо, хорошо, — подбадривал я себя. — Кажется, не все еще потеряно. Остается лишь ответить на последний простенький вопрос: когда, где и кому Аркадий Петрович передал на хранение основную часть своих бумаг?»
ГЛАВНАЯ ТАЙНА ОТРЯДА
Когда я вернулся из леса, Афанасия Федоровна ссыпала с противня в большую глиняную миску пирожки.
— Вот и славно, — обрадовалась она, — все горячее. Мойте руки. Испекла с калиной, как вы вчера просили.
Я ополоснул над тазом руки, выбрал пирожок, бока которого раздувались от ягод, и положил на блюдце: не елось.
— Для вас пекла, а вы даже один пирожок съесть не можете? — обиделась Афанасия Федоровна.
Я устыдился, съел. Принялся за второй.
— А как вы думаете, — спросил, — мог Аркадий Петрович где-нибудь оставить свои тетрадки без сумки?
Афанасия Федоровна подошла ко мне, положила на плечо руку:
— Вы сейчас покушайте. Поспите часок. А когда проснетесь, мы поговорим. Или хотите — пойдем в кино. В клубе сегодня кино. Какая-то «Леди...», фамилию не запомнила.
— «Леди Гамильтон»?.. Тогда обязательно пойдем. Но раз вечером у нас не будет времени, то лучше, если мы поговорим сейчас.
И дал Афанасии Федоровне послушать ту часть моей беседы с Касичем, где он рассказал про найденную им пустую сумку.
— В старом лагере Аркадий Петрович бумажки свои не оставлял. Это я вам точно говорю.
Афанасия Федоровна налила в тарелки себе и мне картофельного супу:
— Вы кушайте, а я буду рассказывать. Когда они пришли к нам после боя у лесопилки, сумка у Аркадия Петровича была полнехонька. Он поставил ее на лавку. И она стояла не колыхнувшись, как сундук.
— А в новом?
— А в новом лагере где там оставлять? Вы лес этот видели: две землянки и дерево от дерева за десять метров. Вы бы свой патефон, или как там он называется, захотели бы в таком месте оставить?
Я засмеялся.
— Но предположим, — не унимался я, — что он оставил свои бумаги командиру отряда Горелову. Куда рукописи могли бы потом деться?