— А что же? Как это называется?
— Это, Моррис, называется — вознаграждение.
-— Вознаграждение?
— Да, Моррис. Так оплачивается большинство самых видных политических постов. За них получают вознаграждение.
— А какое вознаграждение дадут мне? — спросил папа,
— По двадцать пять центов с каждой пойманной и посаженной под замок собаки.
Мой старик ничего на это не ответил. Он стоял, глядя па темную улицу. Бен осторожно отошел от него.
— По правде говоря, для меня это несколько неожиданно,— сказал папа,— потому что я уже настроился получать жалованье по субботам.
— Да ведь вознаграждение тем и хорошо, Моррис, что от тебя самого зависит, сколько ты заработаешь. С жалованьем как? Что положено, то и дадут, на большее не рассчитывай. А когда платят сдельно — только не ленись, загребай деньги.
— А ведь правда! — сказал мой старик, сразу повеселев.— Я как-то об этом не подумал.
— Значит, до завтра,— сказал Бен уже на ходу.— Спокойной ночи!
— Спокойной ночи, Бен! — крикнул папа ему вслед.— Спасибо, что вспомнил обо мне.
Мы поднялись на крыльцо. Мамы там уже не было, она ушла в спальню.
.— Давай, сынок, выспимся как следует,— сказал мне папа.— День будет хлопотливый. Надо получше отдохнуть. Пойдем,
Мы вошли в дом, разделись и легли спать. Мой старик долго возился и ворочался с боку на бок, и, засыпая, я слышал, как он говорил сам с собой и вспоминал всех собак, которых знал по кличкам.
На следующее утро папа сразу же после завтрака взялся за шляпу, и мы отправились в город разыскивать Бена Саймонса. Нам не хотелось задерживаться по дороге, но мой старик все-таки велел мне взять на заметку гончую Искру, которая спала на переднем крыльце у мистера Фрэнка Бина.
Бен Саймонс отыскался в парикмахерской. Когда мы вошли туда, все лицо у него было в мыльной пене, и он не мог разговаривать с нами. Но потом Бен сел в кресле и помахал нам рукой.
— С добрым утром, Моррис,— сказал он,— Ну как, готов приступить к работе?
— Прямо не терпится, Бен,— ответил папа.
— Сейчас я освобожусь,— сказал Бен.
Встав с кресла и надев шляпу, он велел папе пройтись по городу, загнать всех собак, бегающих по улицам без присмотра, и запереть их в большом подвале под тюрьмой,
— И это все? — спросил папа.
— Все. Больше ничего не требуется,— ответил Бен,
Мы медленно пошли через весь город, стараясь, как бы не прозевать какую-нибудь собаку. Они, должно быть, все спали в это время дня, потому что на улицах нам не попалось ни одной. Так прошло полчаса, и вдруг папа сунул руку в карман и вынул десять центов.