У переднего крыльца нашего дома раздался оглушительный грохот, будто кто-то вывалил нам груду камней на ступеньки, Дом чуть дрогнул на фундаменте, а потом все сразу стихло. Мы с мамой были в это время на заднем крыльце и никак не могли понять, откуда такой шум. Мама испугалась, уж не начинается ли светопреставление, и велела мне быстрее крутить ручку стиральной машины, не то приключится невесть что и она не успеет отжать и развесить белье миссис Дадли.
Мне хочется посмотреть, что там такое,— сказал я, изо всех сил крутя ручку.— Можно, ма? Можно я сбегаю посмотрю?
— Крути, крути, Вильям,— сказала она, мотая головой и запихивая в машину комбинезон мистера Дадли.
Там будь что будет, а белье я все-таки повешу.
Я что есть мочи вертел ручку, а сам прислушивался. У переднего крыльца кто-то громко говорил, но слов разобрать было нельзя.
И как раз в эту минуту из-за угла дома выбежал мой старик
Моррис! Что случилось? — спросила мама.
— Где Хэнсом? еле переведя дух, выговорил мой старике— Куда Хэнсом девался?
Хэнсом Браун это наш работник-негр, который живет у нас с тех пор, как я себя помню.
Где ему быть? На кухне убирается,— сказала мама.— А зачем он тебе понадобился?
— Я без Хэнсома не справлюсь,— ответил папа.— Мне его сейчас надо, сию минуту,
— Па, давай я тебе помогу,— сказал я, бросив ручку.— Можно, па?
Вильям! — сказала мама, хватая меня за локоть и подтаскивая к отжималке,— делай, что тебе велено. Крути!
В эту минуту из-за кухонной двери показалась голова Хэнсома. Мой старик сразу его углядел.
— Хэнсом,— сказал папа,— бросай все и беги к переднему крыльцу. Ты мне нужен.
Хэнсом не сдвинулся с места и поглядел на маму, выжидая, как она отнесется к тому, что он бросит все свои дела на кухне. Но мама запихивала в отжималку старое ситцевое платье миссис Дадли и была так этим занята, что ничего ему не сказала. Мой старик схватил Хэнсома за рукав и стащил его вниз по ступенькам во двор. Мы и оглянуться не успели, как они оба скрылись за домом.
Мне очень хотелось пойти с ними, но я взглянул на маму, и духу не хватило проситься во второй раз, Кручу ручку что есть мочи — лишь бы поскорее отжать белье.
Не прошло и нескольких минут, как мы услышали скрип двери, и потом в передней что-то грохнуло. Точь-в-точь будто крыша провалилась.
Мы с мамой бросились в дом, посмотреть, что там творится. Вбегаем в переднюю и видим: мой старик и Хэнсом волочат огромный, тяжелый ящик, выкрашенный ярко-красной краской, как товарные вагоны, и с большим железным колесом на крышке. Он был не меньше старинного оркестриона и такой же дурацкий с виду. Хэнсом налег на эту махину, она пролезла в дверь и всей своей тяжестью села на пол гостиной, так что портреты на стенах заходили ходуном. Мы с мамой тоже протиснулись в дверь одно временно с этим большим красным ящиком. Мой старик стал рядом с ним, поглаживая его рукой и тяжело переведя дух, точно собака, все утро гонявшаяся за кроликами,
