Мисс Сузи Тинг и Губерт Уилли стали перед проповедником Хаушо. Губерт был красный, как свекла, а лицо мисс Сузи я не мог разглядеть, потому что она уткнулась носом в свой большой букет. Проповедник Хаушо протянул руку и взял со стола ту самую черную книжку, о которой он нам говорил,
— Дергай, па! — шепотом, так, чтобы другие не слышали, — сказал я.— Началось!
Мы потянули за тяжелую веревку и кое-как раскачали ее. Папа объяснил мне, что надо изо всех сил тянуть веревку вниз, а потом сразу отпускать, и она сама уйдет кверху. После пяти-шести таких рывков язык ударил в колокол, и веревка заходила у нас вверх и вниз, как и требовалось.
Колокол звонил протяжно, и звон этот показался мне немного странным, но, взглянув на своего старика и увидев, какое у него довольное лицо, я решил, что так и надо. Потом обернулся и вдруг вижу: проповедник Хаушо подозвал к себе причетника и что-то шепчет ему. Многие из прихожан вертелись на месте и так на нас смотрели, будто мы делали что-то не то. Причетник кинулся по проходу к нам и, подбежав к папе, шепнул ему что-то на ухо.
Мой старик покачал головой и продолжал звонить, как мы и звонили с самого начала. Причетник убежал назад к проповеднику, перед которым стояли мисс Сузи и Губерт. Проповедник Хаушо уже перестал читать по маленькой черной книжке и, как только причетник шепнул ему что-то, положил книжку на стол и бегом кинулся к нам.
— Мистер Страуп! громко сказал он.— Перестаньте бухать!
— Что вы там чепуху городите? — ответил ему папа. Мы по-прежнему дергали за веревку, и после каждого рывка она уходила в дыру в потолке.— Мне сказано было звонить, я звоню. Чего вам еще надо?
— Чего мне надо? — повторил проповедник Хаушо, запуская палец за воротничок и поводя шеей.— Вы разве не слышите, что у вас получается? Дин... дон... дин... дон...— Теперь уже все, кто был в церкви, повернулись лицом к притвору, и многие делали нам какие-то знаки руками.— Так только часы отбивают или звонят на похоронах. Прекратите немедленно!
— Что вы от меня хотите? — спросил его мой старик.— У нас в школе только так и звонили. И никто не говорил, что это похоронный звон.
— Мистер Страуп! Да разве можно сравнивать школьный колокол с нашим? — сказал проповедник Хаушо.— Величина-то разная! В школьный колокол, как ни звони, все равно. Перестаньте сию же минуту. Все чуть не плачут от вашего звона. Разве такое настроение должно быть на свадьбе?
— Так как же прикажете мне звонить? спросил папа.
— С перезвоном!
— С перезвоном? — сказал мой старик. — Это еще что такое?