— Почему же, позвольте узнать?
— Хотя бы потому, что вы — Чехова. — Хартман посмотрел ей в глаза. — А у Чеховых не принято заниматься доносительством.
— Вы неплохо подготовились к нашей встрече.
— О человеке полезно знать не только плохое, но и хорошее.
Глаза Чеховой сузились. Она ждала, что будет дальше, но Хартман молчал.
— Пойдите к черту.
Чехова повернулась и, покачиваясь на высоких каблуках, направилась к машине.
— Ваша тетя, Ольга Леонардовна Книппер, рассказала моим друзьям, — почти крикнул ей вслед Хартман, — как в детстве ваш отец поймал ящерицу. Это было в Царском Селе. Вы взяли ее за хвост — и хвост оторвался. Вы были потрясены, вас никак не могли успокоить. Вам казалось, что это вы оторвали хвост у ящерицы. Отец пообещал, что через месяц он опять вырастет. Но вы ему не поверили и, когда родители ушли, пытались приклеить его обратно казеиновым клеем.
Она замерла на месте. Губы ее дрогнули в робкой улыбке, которую она постаралась не обнаружить.
— Я даже не знаю, почему до сих пор слушаю вас, — тихо сказала Чехова.
— Ольга Леонардовна часто вспоминает вас, — продолжил он. — Она ждет вас к себе, когда кончится война. А еще, возможно, вы помните актера Художественного театра Сосновского. Он поцеловал вас после спектакля, а вы залепили ему пощечину, но так неловко, что поцарапали щеку, и тогда уже вы сами поцеловали его, чтобы загладить свою оплошность. Ваш брат Лев Книппер служит в Красной Армии…
Тонкая рука Чеховой взметнулась кверху:
— Ни слова больше.
Хартман приблизился к ней. Знакомое по множеству фильмов лицо покрывала матовая бледность, пальцы механически теребили замок миниатюрной сумочки, но взгляд ее светло-серых глаз оставался надменно твердым.
— Не беспокойтесь, фрау Чехова, нас никто не слышит. — Он отвел в стороны борта пиджака. — И у меня нет оружия.
Из сумочки она вытянула тонкую сигарету, вставила ее в мундштук черного дерева и закурила, щелкнув золотой зажигалкой с монограммой фюрера.
— И зачем же я понадобилась земле обетованной, позвольте узнать? — спросила она, выпустив дым. — Имейте в виду, как и убиенная вами семья государя императора, я чистокровная немка. И с Родиной у меня отношения сложные.
— Я это понимаю.
— А если понимаете, то постарайтесь уяснить и другое. Свои долги России я отдала, и сполна. Ясная Поляна погибла, а дача Антона Павловича в Ялте стоит невредимая, ни один экспонат не пропал. Да и Мария Павловна, насколько я знаю, жива, не голодает. Разве этого мало? — Она раздраженно затянулась.
— Нет, фрау Чехова, этого не мало. Но идет страшная война, и зачастую получается так, что только от нас зависят жизни людей и исход сражений.